кого-нибудь это удивит.
Поклонившись, Дариен вышел из комнаты и направился на переднюю половину дома, надеясь, что сэр Джордж не дождался его, чтобы гневно осудить еще раз. Терпение Дариена почти истощилось вне зависимости оттого, насколько справедливыми были осуждения.
Вместо соседа он увидел Фрэнка, который держал в руках его жакет. Дариен даже не осознавал, сколь неподобающе одет.
Брат протянул ему жакет.
— Герцогиня велела передать его тебе и сказала, что леди Теодосии уже намного лучше, поэтому она ждет тебя с визитом завтра утром пораньше, до того как они уедут в Сомерсет.
Увидев кровавые пятна на ткани спереди, Дариен не удивился острому запаху крови, когда надел жакет, но даже он не мог перебить тонкий аромат духов Теи.
— Она явно еще не поговорила с герцогом.
Дариен двинулся к передней двери, которую распахнул перед ними внимательно прислушивавшийся к их разговору лакей, и спросил, когда они вышли из дома:
— Что там насчет властей?
— Судья настоял на осмотре Кейв-хауса, что было вполне разумно, но там ничего не оказалось, кроме беспорядка в спальне, и все-таки он хочет поговорить с тобой и с леди Теей. Скандальный сэр Джордж отчаялся найти какой-нибудь повод, чтобы распять тебя. А что, в доме действительно нет слуг? Он подозревает, что ты специально их услал.
Дариен покачал головой.
— Остался только конюх. Другие сбежали, прихватив то, что оставалось от фамильного серебра. Нам надо туда вернуться.
— Нет, не надо: нас могут там ждать, — да и к чему жить в таком месте. Неподалеку несколько вполне приличных постоялых дворов.
— Откуда ты знаешь? — удивился Дариен.
— Лакей сказал.
— Вот как просто! Но мне нужны мои вещи. Твои-то где?
— Уже на постоялом дворе. Я не был уверен, что ты все еще живешь в этом доме. Кстати, почему ты не переехал?
— Даже не знаю.
— У тебя кровь на сорочке. Ты ранен?
Дариен, наконец, вспомнил, как сабля Фокстолла скользнула по его боку, и потрогал саднящее место.
— Ничего серьезного.
Поддерживая под локоть, Фрэнк повел брата за собой.
— Пойдем, а твои вещи заберем позже. Сейчас тебе нужно поесть, хорошенько выпить и поспать или хотя бы посидеть в тихом спокойном месте.
— В твоем присутствии это возможно? — засомневался Дариен, но неожиданно, несмотря на несчастье, потери и боль, почувствовал себя лучше. — А что насчет твоей Миллисент?
— Миллисент? О, это все в прошлом. Она оказалась настолько безвольной, подчинившись запрету отца, что у меня даже возникло чувство вины за то, что принимал мишурный блеск за истину. Кроме того, адмирал отправил меня в морское патрулирование. На прощание она прислала мне залитое слезами письмо, но когда я отходил, уже обворожительно улыбалась какому-то капитану.
Дариен согнулся от смеха.
Уже вскоре он уютно расположился в отдельном кабинете харчевни «Собака и солнце», наслаждаясь новой для себя ситуацией, когда Фрэнк хлопотал вокруг него. Дариен не видел брата два года. Теперь он стал взрослым мужчиной, и в этом не было ничего удивительного, потому что два года включали в себя все обычные требования, выдвигаемые морской жизнью, а также военную экспедицию против варварских Штатов.
Забота брата была приятна, но, наконец, Дариен сказал:
— Надеюсь, у нас не дойдет до того, что ты накинешь мне шаль на плечи.
Фрэнк усмехнулся.
— Ладно, хорошо. Но для меня это немного тревожная ситуация — вернуться домой, тем более что я слышал кое-какие разговоры.
— Ага.
— Так, что происходит?
И вот за элем и роскошным мясным пирогом Дариен рассказал Фрэнку обо всех последних событиях, забыв, правда, открыть побудительную причину своих действий.
— Меня удивило, что ты решил уйти из армии, в особенности чтобы потом вступить в этот мирок, — заметил Фрэнк. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о конце войны. Я и сам ощущаю нечто подобное.
— Как так? — удивился Дариен, в котором проснулся старший брат. — Из-за Миллисент и ее папаши?
— Господи, нет! Я же сказал тебе, что для меня это удачный исход. Теперь мне совершенно не хочется связывать себя узами, пока не встану на ноги. Я ухожу с флота.
— Все уже оформил? — поинтересовался Дариен.
— Скажем так — в процессе. Это устроило старика Динневора: отправить меня сюда, на случай если Миллисент начнет колебаться, но я отпросился сам. Я почти не бывал в Англии годами, за исключением Портсмута. Мне нужно ощутить, что такое жизнь. Конечно, пока я не могу жаловаться на скуку, — пошутил Фрэнк.
— Но почему? Я думал, тебе нравится твоя жизнь.
Опустошив бокал, Фрэнк тут же наполнил его вновь.
— Да, но я не схожу от этого с ума. Я был бы точно таким счастливым и в армии, мне кажется, или в каком-нибудь другом месте, где надо сражаться с врагом. Понимаешь, многие офицеры просто теряют разум. Они любят корабли, море, и их убивает необходимость торчать на береговой базе. Разве это честно — занимать место, которое кому-то отчаянно нужно.
— Я понял. Но ты позволишь мне поднять вопрос о деньгах? Конечно, я буду тебя поддерживать, но…
Фрэнк засмеялся.
— Мы бы вцепились в горло друг другу, если бы я зависел от тебя. Призовые деньги, Канем! Морской горшок с золотом.
— Не догадывался, что ты разбогател на каперстве.
— Не так, чтобы очень, но достаточно. Как у первого лейтенанта, моя доля за прошлый год оказалась весьма приличной.
— Значит, я могу попросить у тебя взаймы, — сказал Дариен, но когда брат бросил на него острый взгляд, покачал головой и засмеялся. — Удивительное дело: у меня всего достаточно, а если улучшить ведение дел, мне это не потребуется вообще. Итак, какие у тебя планы?
— Понятия не имею, — признался Фрэнк со счастливым видом. — Разве это не прекрасно? Я ушел на флот в двенадцать, а потом в течение десяти лет не мог с уверенностью сказать…
— Прости меня!
— Немедленно прекрати! — сказал Фрэнк с шутливой суровостью. — Ты уговорил отца услать меня из дому как можно раньше, и я благодарен тебе и Господу Богу за это. Мне нравилась такая жизнь, но теперь я готов к чему-то новому. А что о тебе? Будет суд?
На мгновение Дариен изумился, как Фрэнку удается сохранять беззаботность независимо от проблем и всегда надеяться на лучшее.
— Скорее всего нет. В интересах герцога Йовила, чтобы его не было. Версия будет такая: я пытался задержать Фокстолла, но он оказал сопротивление и пришлось применить оружие. В общем, самозащита.
Фрэнк смотрел на него с вежливым сомнением и явно чего-то ждал.
— Нет, он не причинил Тее вреда
