От Екатерины,
дочери короля Франции,
мадам Гильометте Ланьер
Приветствую мою любимую Метту!
Дьявол-герцог убит! Не могу в это поверить! Весь монастырь погрузился в траур, а я готова сбросить рясу послушницы и в одной сорочке пуститься в пляс!
Ох, Метта, прежде Пуасси был для меня тихим убежищем, но теперь я с трудом переношу тяготы моего насильственного заключения. Я не в силах избавиться от грешных мыслей о короле Генрихе, которые постоянно возникают в самые неподходящие моменты, как, например, когда я стою на коленях перед Богородицей или пытаюсь вспомнить все свои грехи перед исповедью. Возможно, я должна исповедаться в этих мыслях, и тогда мне будет дано отпущение грехов, с которым эти мысли уйдут, но, честно признаться, я не хочу, чтобы они уходили, поэтому я о них не упоминаю.
Моя сестра, аббатиса Мария, узнала от Мишель, что ее муж, новый герцог Бургундский, пообещал казнить всех участников подлого убийства. Не знаю, включает ли это нашего брата Карла, но если Филипп пойдет войной на дофина, то ему некогда будет воевать с англичанами. Монтро все еще в руках Карла, а тело покойного герцога захоронено там, и Филипп не может забрать его в Дижон для погребения в усыпальнице Бургундских. Вопрос: у кого хватит сил на штурм Монтро, чтобы Филипп смог забрать тело? Ответ: у короля Генриха. А какие требования предъявит английский король для подобной договоренности? Одним из них непременно будет заключение брака со мной. Будучи в сговоре с Иоанном Бесстрашным, моя мать во мне не нуждалась, но теперь я предвижу, что снова ей потребуюсь, если она захочет сохранить поддержку нового герцога Бургундского.
Так что надеюсь, в ближайшее время мы с тобой воссоединимся. Если хочешь, можешь опять помолиться святому апостолу Иуде, но, похоже, наше дело решится и без его помощи.
Пусть Бог и Его Святая Матерь защитят и благословят тебя.
ЕкатеринаПисано тайно, в келье аббатства Пуасси,
в воскресенье,
восемнадцатый день октября 1419 года
Жители Труа считали герцога Бургундского своим покровителем. Он сумел обеспечить относительный мир в городе и защитить источник их благосостояния – торговлю. Поминальный звон колоколов вот уже несколько дней звучал над городом. Мне приходилось скрывать свою радость даже от Жака, который разделял общий взгляд жителей Труа: смерть герцога – злодейское преступление, а дофин повинен в связях с убийцами.
– Ему всего-то шестнадцать, – добавил Жак со снисходительной благожелательностью человека на целых шесть лет старше.
– Ха! – воскликнула Алисия, доказывая, что она не намерена соглашаться с каждым высказыванием мужа. – Мне тоже шестнадцать, но я не жду, что другие возьмут на себя вину за мои поступки.
– Ты теперь замужняя женщина, – заметил Жак. – Муж всегда отвечает за поступки жены. Не знаю, как в Париже, но в Труа это закон.
Алисия озадаченно нахмурила лоб и неловко заерзала на стуле.
– То есть, если я украду у пекаря буханку хлеба, обвинят тебя?
– Пекарь заставит меня отвечать за содеянное, – кивнул Жак. – Если кража будет доказана, мне велят возместить стоимость, а также самому тебя наказать.
– И как же?
– Кража – это серьезно. Наверное, высечь или посадить на воду.
– И кто же это осмелится высечь меня? – негодующе воскликнула Алисия.
– Я, – серьезно сказал он, а затем его губы дрогнули в улыбке. – Но обещаю, что мне это не доставит никакого удовольствия.
От Екатерины,
королевской принцессы Франции,
Карлу, дофину Вьеннскому
Мой нежно любимый брат!
Откровенно признаю, что не могу сожалеть о смерти Иоанна Бесстрашного, но искренне молюсь, чтобы обстоятельства этой смерти не подвергли вашу душу опасности сгинуть в геенне огненной. Мария говорит, что в послании, которое вы отправили королю, утверждается, будто все случившееся – следствие недоразумения, и я верю вашим словам, радуясь при этом чрезвычайно, что это произошло. Бог знает правду, но миру трудно будет признать вашу невиновность. В душе я благодарна, что мне больше не нужно бояться Бургундского и беспокоиться о том, что он затянет вас в свои сети, потому что, сколько бы вы ни отрицали ответственность за смерть его отца, Филипп никогда вас за нее не простит. Теперь мы с вами должны приложить все усилия, чтобы исполнить свое предназначение.
Мишель намерена снова приехать в Пуасси, и я ожидаю ее визита со смешанным чувством. В прошлый раз она восхищалась своим свекром, на сей раз меня наверняка ожидает гневная тирада о его гибели. Разумеется, все упреки и обвинения достанутся вам. Нам, детям Валуа, не суждено жить в мире, как положено семье!
Очень надеюсь, что приезд Мишель знаменует окончание моего заключения в монастыре, даже если мне придется выносить ее брюзжание на протяжении всего путешествия в Труа. Ах, если бы мы там встретились!
Пусть Бог поможет нам в наших делах, дорогой брат.
С любовью,
ЕкатеринаПисано тайно, в келье аббатства Пуасси,
в четверг, двадцатого дня октября 1419 года
Ранним утром восемнадцатого дня рождения Екатерины в дверь мастерской на рю л’Эгюий постучался королевский гонец, и мне вспомнилась отцовская пекарня в Париже и день, навсегда переменивший мою жизнь. В эту же памятную дату моя судьба снова изменилась. На сей раз, однако, явился не высокомерный человек с жезлом из черного дерева, надменно спросивший о «вашей девчонке», а юный паж с золотой королевской лилией на рукаве синего дублета и со смущенной улыбкой на лице. Принцесса прибыла в Труа и просит меня посетить ее сегодня во второй половине дня.
Королевский дворец был окутан трауром, напоминая о днях после Азенкура, но в скромном коричневом упелянде, сшитом для меня Жаком, я чувствовала себя одетой вполне подобающе. Я не хотела притворяться, что оплакиваю человека, которого ненавижу, однако не желала привлекать к себе внимание. Меня провели в приемную, куда тут же вышла Агнесса. Мы сердечно обнялись.
