– Сколько тебе лет? – спросила Кейлин.
– Я старше тебя всего на год, – ответила Касия. Кейлин удивилась. Касия казалась старше, да и как могло быть иначе? «Когда я играла с куклами, – подумала Кейлин, – Касия получала уроки в публичном доме».
– Как долго ты будешь оставаться любовницей Василия? – спросила она подругу. – Я имею в виду… ну… ты меняешь любовников? Разве один-единственный не надоедает тебе?
Касия засмеялась. Если бы вопрос исходил от кого-то другого, она бы обиделась, но она знала: Кейлин не хотела оскорбить ее, а спросила из любопытства.
– Одного любовника, подруга, на самом деле вполне достаточно, – сказала она. – Отвечая на твой следующий вопрос, скажу, что я останусь с Василием до тех пор, пока это нравится нам обоим. Мы с ним никогда не поженимся, в отличие от тебя с Аспаром. Я не аристократка, как ты, Кейлин Друзас.
– Однако мое происхождение не защитило меня от беды, – тихо промолвила Кейлин. – Все-таки хотя я и жаловалась однажды, что фортуна не улыбнулась мне, я ошиблась. Я потеряла мужа и ребенка, но Бог дал мне Аспара. О, Касия! Он хочет детей, и это в его-то возрасте!
Касия слегка пожала плечами:
– Тебе лучше, дорогая подруга, чем мне. Боюсь, я не смогу быть матерью. К счастью, мой принц удовлетворен способностью своей жены производить потомство – когда оно его собственное.
Они ушли с пляжа и расположились в атрии у пруда с рыбками, потягивая приятное вино и наслаждаясь сладкими пирожными, которые жена Зиновия Анна приготовила для них. – Город, – начала Касия, – с волнением ожидает состязаний, которые устраивает Джастин Габрас на ипподроме через несколько дней. Он привез гладиаторов для смертельных поединков. Я сгораю от нетерпения!
– Аркадий рассказывал, – вспомнила Кейлин. – Я рада, что мне не придется смотреть на это. Это так ужасно!
– Вовсе нет, – возразила Касия. – Тебе следует посмотреть. Хорошие гладиаторы – великолепное зрелище, но теперь их редко показывают. Церковь не одобряет это зрелище, но я готова спорить, что и патриарх, и его фавориты – все будут там в своей ложе завывать вместе с остальными от желания видеть кровь. – Она засмеялась. – Ужасные лицемеры! Мне жаль, что ты не пойдешь. Мне придется сидеть на трибуне, но я не пропущу эти бои ни за что на свете. Там будет сражаться Саксонец. Говорят, он не проиграл ни одного поединка. Кажется, он не боится смерти, и мне говорили, что он ненасытен во всех остальных своих желаниях.
Касия прогостила на вилле Маре три дня. За день до ее отъезда прибыл Аркадий, который привез пьедестал для «Юной Венеры». Несколько мускулистых помощников помогли перетащить статую от студии до сада. Молодые женщины с интересом наблюдали, как они работали, с трудом сдерживая смех при взгляде на скульптора, который суетился и злился на работников. Наконец «Юную Венеру» установили на розовато-белое мраморное основание лицом к морю. Аркадий облегченно вздохнул:
– Ну как? Что вы думаете?
– Касия заметно волновалась и не скрывала этого. Кейлин просто поцеловала скульптора в щеку, заставив его покраснеть от удовольствия.
– Правда, это изумительно? – обратился он к ним.
– Оставайтесь с нами на ночь, – пригласила Кейлин.
– Да, – поддержала Касия. – Вы можете вернуться в город утром со мной в моем паланкине, Аркадий. Это гораздо приятнее, чем возвращаться назад вместе со своими работниками, которые пахнут луком и потом.
Аркадий пожал плечами в ответ на ее весьма наглядное и точное описание.
– Ну что же, останусь, пожалуй, – согласился он, одновременно давая указания мастеру забрать людей и возвращаться в Константинополь. Затем, повернувшись к женщинам, добавил:
– Гладиаторы прибыли вчера. Они прошли через весь город при всех регалиях, вызывая интерес к предстоящим состязаниям. Публика уже сходит с ума. Не могу сказать, сколько женщин попадало в обморок при виде чемпиона. Он, откровенно говоря, могучего телосложения. Я подобных экземпляров не видел. Жалко, если его убьют, но пока он продолжает успешно сражаться.
Касия и Аркадий, горожане до мозга костей, болтали до самого вечера; Кейлин молча слушала всевозможные сплетни, хотя ей очень хотелось добраться до своей тихой спальни. Ей не давала покоя мысль о возможных интригах при дворе. Может быть, Аркадий ошибается…
Проводив гостей, Кейлин поплавала в спокойном, теплом море, затем загорала на берегу, обсыхая на осеннем солнышке. Мир прекрасен, и она наслаждалась им. Она уснула, а когда проснулась, то ощутила прилив энергии и неожиданно почувствовала, что очень соскучилась по Аспару.
Аспар вернулся на виллу Маре поздно вечером следующего дня и тотчас увлек Кейлин в постель. Рано утром, утолив желание, они лежали и беседовали.
– Я прибыл в Константинополь вчера днем, – рассказывал он, – и немедленно доложил Льву. Трудности в Адрианополе удалось преодолеть. В городе снова воцарился мир. Однако надолго ли, не могу сказать. У меня не часто хватает терпения слушать весь этот бред относительно веры. Как глупы люди!
– Таких очень много на свете, – ответила Кейлин, – я согласна с тобой, милый. Большинство людей считают, что жизнь – сложная головоломка, но я думаю, что это не так. Все мы повязаны одной ниточкой, все человечество. Если бы мы отбросили в сторону наши различия и объединили свои судьбы этой самой ниточкой, между нами больше не было бы противоречий.
– Ты слишком молода, чтобы быть такой мудрой. – Он поцеловал ее, а затем продолжил:
– Хочешь знать, какую награду я получил за услугу Византии? – Он улыбнулся, и его карие глаза озорно сверкнули.
Сердце Кейлин учащенно забилось. Она даже не могла спросить его вслух и только кивнула головой.
– Тебя должен крестить первого ноября сам патриарх в своей часовне в императорском дворце, – сказал Аспар. – Затем патриарх обвенчает нас. Лев и Вера согласились стать нашими официальными свидетелями. Разумеется, тебе надо выбрать византийское имя.
Она открыла рот. Это правда!
– Анна Мария, – произнесла она, справившись с волнением. – Анна – в честь твоей жены, матери твоих детей, а Мария – в честь матери Иисуса.
– Ты сделала хороший выбор, – одобрил он. – Никто не сможет возразить, но я всегда буду звать тебя Кейлин, любовь моя. В миру ты Анна Мария, жена Флавия Аспара, но влюбился я в Кейлин, и влюбился навсегда.
– Не могу поверить, что император и патриарх наконец согласились. – Глаза Кейлин были мокрыми от слез.
– Они не дураки, любовь моя, – заметил Аспар. – Твое вхождение в византийское общество едва ли можно назвать обычным, однако и Лев, и церковь знают, что твое поведение с тех пор, как я купил и освободил тебя, гораздо более осмотрительное, чем поведение большинства женщин при дворе, особенно в свете недавнего скандала вокруг жены Василия Евдокии. Что касается меня, я посвятил свою жизнь Византии, и если в оставшиеся годы я не смогу иметь то, что страстно желаю, как в дальнейшем я стану служить империи?
