— Значит, ты жила тут и ждала, когда умрет старик Бексбридж?..
— Я и ждала этого… и боялась. Если бы он все устроил с землей так, как обещал, а Латам остался бы во Франции — вроде бы ему там больше нравилось, — я смогла бы привезти сюда Эстеллу, и все было бы чудесно.
— А вместо этого он оставил землю мне, а Латам вернулся в Англию.
— Да.
Каслфорд привлек ее в свои объятия, как мечтал с того мига, когда увидел стоявшей на лужайке у дома, как мечтал все три недели разлуки.
— Не тревожься больше. Если он окажется таким болваном, что вернется в Англию и узнает о тебе, ты уже не будешь одинокой женщиной. Он не осмелится сделать тебе больно при помощи ребенка, потому что на этот раз я наверняка убью его.
Дафна улыбнулась дрожащими губами.
— Я запомню это, ваша светлость, и сообщу вам сразу же, как только услышу, что он узнал про Эстеллу. Я очень рада, что можно больше не бояться.
Она не поняла, что он имел в виду, А может быть, она просто предпочла не понять.
— Дафна, я провел три недели… да нет, даже больше, пытаясь понять, почему разумная женщина отказывается от возможности стать герцогиней.
— И вы сделали вывод, что эта женщина сумасшедшая?
Он засмеялся.
— Это была одна вероятность. Затем я подумал, а вдруг она не сумасшедшая? Что, если она в более чем здравом уме? Вдруг она думает, что герцог, сделавший ей предложение…
— Не хотелось бы перебивать, но формально ни один герцог мне предложения не делал.
Каслфорд посмотрел в небо, набираясь терпения.
— Это мелочь.
— Только для герцога. Но пожалуйста, продолжайте.
— Затем я подумал, вдруг она решила, что этот герцог намерен и дальше вести жизнь безнравственную, будто вовсе и не женат? На свете полно женщин, которые были бы не против, может быть, даже обрадовались бы тому, что он занят своими делами. Но существуют и такие женщины, которые не желают ложиться в постель, в которой с ним раньше лежали другие.
— Вы наверняка подумали, что это тоже сумасшествие.
Каслфорд приподнял ее подбородок и легко поцеловал в губы.
— Сначала — возможно. Но подумав во второй и в третий раз, счел это даже лестным, очаровательным. Возможно, я даже счел это желанием любящей женщины.
Дафна вспыхнула и отвела взгляд. Он положил ее ладонь себе на локоть и медленно пошел назад к дому.
— И пока я ехал сюда, я решил, что нужно тебе сказать, чтобы ты поверила: я вовсе не считаю свое брачное предложение расплатой за грехи. И додумался я до того, что нужно признаться, что после нашей встречи у меня не было никакой другой женщины.
Дафна резко повернула голову и потрясенно уставилась на него. Каслфорд невольно расхохотался.
— Черт знает что, да? Как-нибудь позже я попытаюсь объяснить почему, но это чистая правда. Я уверен: если я женюсь на правильной женщине, то смогу расстаться со своей безнравственностью. Но конечно, она должна разрешить мне вести себя порочно с ней.
— Насколько порочно?
— Боюсь, очень и очень.
Дафна не стала возражать и спорить, и Каслфорд счел это обнадеживающим знаком.
— Дальше мне пришло в голову вот что: если женщина заранее знала, что собирается устроить драматическое представление и разоблачить подлеца, причем одновременно ей придется рассказать неприятную правду о себе, эта женщина, если она добрая и чуткая, могла решить, что лучше ей не выходить замуж за мужчину, которому неизвестно, что скоро ее имя свяжут со скандалом.
— Нельзя отрицать, что эта женщина рассуждала вполне логично. Было бы нечестно…
— Дафна, да мне плевать, пусть весь свет знает про тебя и Латама.
— Это пока так. Но когда вы займетесь теми скучными обязанностями, которые терпеть не можете, но все равно выполняете отлично, вы пожалеете…
— Сегодня вторник, но я говорю тебе, что мне плевать.
Дафна растерялась и даже немного испугалась. Каслфорд отвел ее к обочине.
— Подумав хорошенько, я сообразил, что должна быть еще одна причина, по которой ты мне отказала. Я ведь никогда не говорил тебе, что ты украла мое сердце, нет?
— Нет, ваша светлость, не говорили. — Она потупилась, а два розовых пятна на щеках побагровели. — Было бы очень трудно жить с вами и любить вас так, как я, если бы вы не любили меня Каслфорд. Женщина должна быть очень жадной, чтобы стать герцогиней при таких условиях. Видите ли, никакие бриллианты в мире не смогут унять эту боль.
— Не надо этого бояться, Дафна. Пусть раньше я не знал точно, но эти три недели, проведенные в преисподней, все поставили на свои места. Мне тебя ужасно не хватало, и сегодня я приехал сюда, чтобы сказать об этом. Ты в самом деле украла мое сердце, но я не против.
Дафна всхлипнула. Каслфорд понял, что она переполнена чувствами, и подумал, что это очень мило. Она всхлипнула еще раз и вытерла глаза рукой.
— Так вы собираетесь сделать мне официальное предложение?
— Конечно, если ты хочешь.
— Если вы не против, то я бы очень хотела.
Он взял ее руки в свои ладони.
— Ну, по крайней мере, ты не настаиваешь, чтобы я встал на колени.
Дафна глянула на него, и непролившиеся слезы радости засверкали в ее глазах крошечными бриллиантиками.
— Вообще-то это было бы очень славно.
Каслфорд огляделся. Вряд ли их увидят из лома. Он опустился на колени.
— Только никому не рассказывай, это уничтожит мою репутацию.
Она засмеялась, заплакала, наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Дафна, станешь ли ты моей женой, чтобы наша любовь расцвела, как цветы в твоей оранжерее?
Дафна прикусила нижнюю губу, открыла рот, чтобы ответить, но из него не вырвалось ни звука, а лицо ее вдруг вытянулось. Она оглянулась на дом.
— Есть еще одна причина, по которой разумная женщина откажется выйти замуж за герцога. Эстелла. Все поймут, чей она ребенок. А я знаю, что вы его ненавидите. — Она страдальчески наморщила лоб. — Вероятно, я могу оставить ее в «Редких цветах» и часто приезжать повидаться, но… — Дафна посмотрела на Каслфорда с печальным сожалением. — Я так долго ждала, когда мне можно будет жить с ней вместе.
— Может, его я и ненавижу, но ребенок тут ни при чем. — Каслфорд поднялся с колен. — Если хочешь, можешь сказать, что это дочь капитана Джойса, или скажи, что это дочь Латама. Поступай, как сочтешь нужным. А насчет «жить с ней вместе» — места нам точно хватит. Надеюсь, ты заметила, что все мои дома очень большие? — Он привлек Дафну в свои объятия. — Я люблю тебя. Хватит придумывать причины для отказа, просто скажи, что ты выйдешь за меня.
Дафна подняла голову и прикоснулась к его щеке. На ее лице возникло самое прекрасное выражение — не сильные эмоции, не жаркий румянец и не попытка оборониться. На него смотрела Дафна, как она есть, такая открытая и уязвимая, какой он ее еще не видел.
