– Но я бы не сделала этого, если бы не была уверена, что она тебе захочет помочь, – сказала ему Мэй. – Я не юная девочка, я взрослая женщина, и я знаю людей.
Роберт улыбнулся:
– Это верно. Ты просто необыкновенная женщина. Неудивительно, что я в тебя влюбился.
Мэй долго молчала.
– Ты любишь меня?
– Конечно. И ты меня тоже.
– Ты... ты знаешь?
– Я всегда знал, как к тебе отношусь. Но я не мог заявить на тебя права тогда, когда лгал по поводу моего происхождения.
Она хотела сказать, что и она кое в чем говорила неправду, но подавила это желание.
– Теперь я могу звать тебя Маркусом?
– Я не уверен. Тебе это нравится?
Она подумала какое-то мгновение.
– Я привыкла звать тебя Робертом. Когда мы будем на людях, я буду называть тебя «лорд Робертс и, возможно, «Маркус», если это окажутся наши близкие друзья.
– У нас нет близких друзей, Мэй.
– Будут. Я хочу, чтобы ты стал полноправной частью моей жизни. Ты дворянин, и я тебя люблю. Теперь ты будешь мне ровней.
Он улыбнулся:
– Я рад этому, миледи Мэй. И я хочу воспользоваться всеми преимуществами моего нового положения.
Она с интересом выгнула бровь:
– Какими?
Улыбнувшись, он притянул ее ближе:
– Больше я не буду лазить в окна первого этажа.
Появление Тристы в библиотеке позволило Роману передохнуть от приходорасходных книг, над которыми он работал большую часть утра.
– Ты пришла спасти меня, – приветливо сказал он, откладывая книги. – Какое скучное дело! Управляющий моего отца и его помощники провели огромную работу. Но мне нужно научиться самому наблюдать за исполнением ими служебных обязанностей.
Триста мягко рассмеялась. От его присутствия она словно таяла, и ей становилось тепло. Со временем это не исчезло, но даже стало сильнее. Она любила Романа сейчас больше, чем когда-либо раньше. Каждый день приносил ей чувство безопасности, комфорта и любви, столь полной и яркой, что, казалось, сердце не выдержит и разорвется.
– Мне нужно поговорить с тобой. – Она взяла его за руку. – Роман, я собираюсь тебе кое-что сообщить, но обещай, что ты будешь искренен. Мне нужно знать твое мнение, а не то, что ты считаешь долгом сказать...
– Случилась какая-то неприятность?
– Нет, это не неприятность. – Она надеялась, что так и есть. Собравшись с духом, она продолжила: – Я хочу вызвать доктора для консультации. Я недавно заметила некоторые изменения и думаю... ну, я полагаю, у меня будет ребенок.
Он замер.
– Ребенок?
В его голосе не было раздражения, просто он не верил своим ушам.
– Если это так, будешь ли ты счастлив?
– Счастлив?
– Роман, ты должен сказать что-нибудь, а не повторять мои слова...
Он обнял ее, прижал к себе, но быстро отпустил.
– Я... Боже, я не имел в виду... – Он посмотрел вниз, на ее плоский живот.
Триста рассмеялась. Он повел себя глупо, и это был хороший признак.
– Ты теперь меня будешь всегда так сжимать?
– Я тебе не повредил? – спросил он.
– Нет. Когда ты меня обнимаешь, это не может нанести никакого вреда. Я даже требую, чтобы ты меня обнял.
Он сделал это, и его объятия были бережными. Она спросила его:
– Ты рад ребенку?
– Я просто без ума.
Она улыбнулась и тут с удивлением поняла, что у нее мокрые от слез щеки.
– Садись, я скажу, что думаю. – Он отстранился и осторожно усадил ее в кресло. Триста не любила, когда ее опекали, но он опустился перед ней на колени, а на его лице было написано такое счастье, столь неподдельное беспокойство за нее, что она не стала сердиться.
– Роман, – сдавленно произнесла она. – Ты не должен суетиться.
– Я не суечусь. Тебе не надо стоять. Все знают, что беременная женщина не должна напрягаться.
– Я могу стоять, ходить. Могу делать все, к чему привыкла. Я уже проходила через все это. Это не так трудно, как многие считают. Я располнею, это верно. Но если ты будешь вести себя так каждый раз, когда я сделаю шаг, я сойду с ума. А сумасшедшая мать – это плохо для детей.
По его лицу, было видно, как он встревожился. Похоже, он не понял, что она шутит. Но вскоре сообразил, в чем дело, и робко улыбнулся.
У нее дрогнуло сердце. Как замечательно выглядел Роман, когда он так улыбался. Она положила руку на его щеку:
– Мы пройдем через все это вместе.
На его лице мелькнула печаль. У него до сих пор не ладилось с Эндрю. Это продолжало его тревожить.
Щека Романа под ладонью Тристы была совсем гладкая, словно шелковая: он только что побрился. К вечеру на ней появится щетина, и ощущение от прикосновения будет совсем иным.
– Эндрю любит тебя.
Роман опустил глаза. Он не мог в это поверить.
– И ты знаешь, что любишь его, – мягко добавила она.
– Я хотел бы, чтобы наши отношения с ним изменились до того, как мы... Я счастлив от того, что у тебя появится ребенок, поверь мне, Триста, но...
– Все будет хорошо. Ты просто ошеломлен этой новостью. За короткое время столько произошло! Но постепенно все встанет на свои места.
– Ты не так уверена в этом, как хочешь мне показать. Ты тоже волнуешься.
Она не могла ему лгать.
– Мать всегда беспокоится. Такова ее судьба. Эндрю имеет все, чтобы чувствовать себя счастливым. Возможно, правда, что он скучает по Люси и Дэвиду и будет рад побывать у них в гостях.
Она вдруг поняла, что не должна была этого говорить. Роман внезапно выпрямился. Она хотела его снова обнять и как-то утешить, но нужных слов не находилось, и она решила, что лучше всего промолчать.
– Хватит об этом. – Роман изобразил улыбку. – Сегодня у нас очень хорошая новость. Лучшая, которую только можно услышать.
Триста смотрела на него, тревожно подняв бровь.
– Могу я теперь подняться? Я хотела бы, чтобы ты меня снова обнял.
Он протянул ей руку:
– Ты можешь встать.
– Спасибо, мой сеньор.
Внезапно в комнату вошла Мэй. За ней следовал лорд Робертс.
– Вот вы где, – произнесла она. – Я искала тебя.
Она официально представила им Роберта, и тот поклонился.
– Извините мое внезапное появление, – пробормотал он. – Я полагаю, леди Мэй говорила вам о довольно необычных обстоятельствах, в которых я оказался.
– Да, мы знаем об этом кое-что, – ответил Роман. – Входите и садитесь. Не хотите ли бренди?
– Будь так добр, Роман, налей мне немного вина, – произнесла Мэй. – Триста, где Эндрю? Его нет в детской. Я хотела бы, чтобы он к нам присоединился.
– Он с Нэнси.
– Его там нет. Когда я заглянула в комнату, Нэнси там прибирала.
Триста нахмурилась. Извинившись, она отправилась искать свою домоправительницу. Миссис Уэллс просматривала заказы в своем офисе.
– Нет, мэм, я не знаю, где они могут быть, – сказала миссис Уэллс, поднимаясь на ноги. На ее лице появилась та же тревога, которую чувствовала и Триста. – Но я пошлю Джеймса и Фрэнсиса поискать.
