Хотя Бланш приехала в Новый Орлеан в подавленном настроении из-за размолвки Ролана и Анжелики, во всех других отношениях эта поездка коренным образом изменила ее жизнь. С того дня, когда Анжелика принесла из театра набор румян и убедила ее использовать макияж, Бланш не боялась появляться на людях. Уже появилась возможность встречаться с Жаком по несколько раз в неделю и, несмотря на некоторую застенчивость, она получала от выходов в свет удовольствие, значительно большее, чем могла вообразить. Вместе со своим поклонником она посещала концерты и ездила в оперу, делала покупки. Однажды они были в музее и даже съездили на озеро. Хотя Бланш никогда не ощущала себя затворницей, теперь-то она понимала, что означает быть свободной.
Бланш все еще сомневалась, что их отношения с Жаком могут получить благоприятное развитие — она вовсе не была готова сопровождать его в странствиях по свету. И, к тому же, она ведь поклялась Богу посвятить себя укреплению брака Ролана и Анжелики, заботиться о молодом Жюстэне…
Услышав скрип ворот, Бланш встала и улыбнулась входившему в дом через арку Жаку. Сердце ее затрепетало, когда она увидела его, такого импозантного, в черном сюртуке, кружевной рубашке, с цилиндром на голове. Руки Жака крепко сжимали трость с золотым набалдашником. Она покраснела, ощутив на себе его одобрительный взгляд. Было ясно, что ее новое, только что забранное у портного длинное парчовое платье изумрудно-зеленого цвета с круглым воротником, понравилось ему, и что он находит бархатную шляпу с легкой вуалью очаровательной.
Бланш не сопротивлялась, когда Жак приблизился и нежно заключил ее в объятия.
— Дорогая, ты божественна! Однако ты готова?
— Конечно, — застенчиво улыбнувшись, ответила она. — Да ты и сам сегодня просто красавец.
Бланш приняла протянутую руку, и они пошли по сводчатому коридору к воротам, где их ожидала карета. Присутствие посторонних не сковывало, и влюбленные тесно прижались друг к другу.
— Как поживают Миро, Анжелика и ее малыш? — ласково поглаживая одетую в перчатки руку своей спутницы, начал Жак.
— У наших хозяев все отлично, юный Жюстэн набирается сил, — ответила Бланш с гордой улыбкой. Но вдруг по ее лицу пробежала тень. — А вот Анжелика чувствует себя именно так, как и следовало ожидать в сложившихся обстоятельствах.
— Мой упрямый племянник никак не желает сдаться?
— Я много раз пыталась уговорить Анжелику съездить в Бель Элиз, переговорить с Роланом, — Бланш печально покачала головой. — Но она отказывается сделать первый шаг. Настаивает, что раз Ролан услал ее, то она не вернется домой, пока он не приедет в Новый Орлеан и не попросит ее об этом. Я говорила Анжелике, что уверена в том, что мой брат не намеревался создать впечатление, будто порывает с ней, — но она остается непреклонной.
— Интересно, можно ли что-нибудь сделать, чтобы как-то примирить их, — Жак вздохнул, думая о своей вине во всей этой суматохе с племянником.
— После дебюта Анжелики я собираюсь съездить в Бель Элиз. Попробую упросить брата приехать в город и постараюсь убедить в том, что его святой долг — заново возжечь супружеский очаг.
— Ты снова собираешься уединиться на плантации? — В глазах Жака мелькнуло подозрение.
Бланш старательно избегала взгляда своего собеседника.
— Не знаю, Жак. Анжелика и Ролан так нуждаются в моей помощи…
Он лишь глубоко вздохнул. Да, Бланш здорово изменилась за последние дни. Похоже, всему причиной эти румяна. Жак сразу же заметил все, но комментировать не стал. С его точки зрения, родимое пятно — это вовсе не то, чего следует стесняться. Но если макияж помогал ей преодолеть страх перед посторонними, то тем лучше. И в конечном счете именно эти румяна их сблизили.
И вдруг снова возможность ежедневно видеться с ней оказалась под угрозой. Вскоре дебют, и уж тогда Бланш наверняка вернется в Бель Элиз. Она, похоже, не успокоится, пока не примирит Ролана и Анжелику. А затем снова войдет в роль помощницы на плантации и преданной воспитательницы младенца, — и прости-прощай все надежды на счастье!
Все эти мысли выводили Жака из равновесия. И он знал, что принял верное решение — расставить точки над «i» именно сегодня вечером. Он не мог допустить мысли, что она снова ускользнет от него!
Сегодня он повторит свое предложение, и если Бланш вновь откажет, то, будь все проклято, он сам примет за нее решение.
Он ее скомпрометирует. И пусть это намерение предосудительно, Жаком двигало отчаяние. Ведь Бланш любила его, а он обожал ее. И страсть заставила его принять это сумасшедшее решение. Он поклялся себе, что до наступления рассвета он заручится ее согласием, — так или иначе.
С мрачной решимостью он еще крепче сжал ее руку.
— Дорогая, помнишь вопрос, который я тебе задал прошлой зимой?
— Да, Жак, но я ведь написала, — Бланш снова избегала смотреть ему в глаза.
— Считаю, что письмо к делу не относится. Я хочу услышать ответ от тебя — сейчас!
С несчастным видом она уставилась на свои колени.
— Жак, я получила громадное удовольствие, проведя с вами несколько недель, но я говорила, — Ролан и Анжелика так нуждаются во мне, и…
— А тебе не приходило в голову, что будет лучше, если они сами во всем разберутся?
— Не забывай, я помимо всего прочего, еще и крестная мать младенца… Поэтому-то замужество для меня исключено, — Бланш напряглась.
— Понятно, — задумчиво произнес Жак.
В то время как ее ответ не мог принести ничего, кроме разочарования, что он в общем-то и предполагал, он уже принял решение заставить ее дать согласие.
— Перед тем как поехать на обед, нам надо будет остановиться в доме на улице Святого Чарльза, — проговорил он. — Я думаю, не помешает, если мы попросим моего сына присоединиться к нам.
— Безусловно, если вы этого так хотите, Жак, — встревоженно ответила Бланш, посмотрев на него.
«Моя прелесть, если бы ты знала, чего я хочу. И в чем мне сегодня уж точно не будет отказано», — подумал Жак.
В доме по улице Святого Чарльза Жак отпер дверь сам после того, как на их стук не последовало ответа. Не увидев никого на первом этаже, Бланш растерялась, а он про себя улыбнулся. Как и обещал Жан-Пьер, никого в поле зрения не было.
— Где же Жан-Пьер? — спросила Бланш.
— Учитывая непредсказуемый характер моего сына, довольно трудно сказать, — он невинно пожал плечами.
— Тогда почему бы нам не отправиться на обед? — начиная нервничать, забеспокоилась Бланш.
— Конечно, — с улыбкой согласился Жак. — Но, послушай, дорогая, я боюсь, от ветра твоя шляпка сбилась на бок. Может быть, ты поднимешься наверх и поправишь ее?
