Стоило им войти в комнату, как от восхищения у нее открылся рот.
– Боже! – восхищенно воскликнула она, проходя мимо статуй.
Все гости попеременно заахали, любуясь шедеврами.
– Это поразительно, – сказала Лора Беллу.
– Спасибо. – Он прошел на другой конец комнаты. – Эта картина одна из моих любимых, – сообщил он Лоре. – Обман зрения. «Иллюзия скрипки и лука, висящих на двери».
– И я понимаю почему. Иллюзия, кажущаяся реальностью.
Он подвел ее к другой картине.
– Это «Лестница Якова». Видишь основание лестницы и семь ангелов, карабкающихся вверх-вниз?
– О да, – сказала Лора. – Думаю, моему отцу понравилось бы.
– А вот эту, полагаю, впору оценить Джастину.
Белл повысил голос, чтобы юноша его услышал.
Джастин подошел к ним, и на его лице промелькнуло выражение отвращения.
– Эта мраморная скульптура называется «Римская ступня в сандалии», – пояснил Белл. – Такие, предположительно, носили женщины в пятом веке до нашей эры.
– Фу, буркнул Джастин. – У римских женщин были не слишком привлекательные ножки.
Лора рассмеялась.
Гарри похлопал Джастина по спине.
– Что я слышу? Ты у нас лакей[3]?
– У Гарри дурацкие шутки, – пожаловался Джастин.
– Мы держим его для увеселения, – ответил Белл.
Дождь сплошным потоком заливал высокие окна. Лора подошла к одному из них и посмотрела наружу сквозь волнистую поверхность венецианского стекла. К ней приблизился Белл.
– Лора, я вижу, что ты сама не своя.
У нее сжалось в груди.
– А где семейные портреты? – поинтересовался Джастин. – Я хочу видеть свирепых предков.
Возник момент напряженной тишины. Джастин не мог знать, что его вопрос создаст неловкую ситуацию.
Лора поспешила к сыну.
– Наверно, лорд Беллингем снял их, чтобы почистить, – тихо сказала она. – Произведения искусства важно беречь.
– Ладно, – кивнул юноша.
Лора надеялась, что ее сын не понял, что его вопрос вызвал напряжение. Когда она повернулась к Беллингему, то увидела на его лице растерянность. У нее упало сердце.
– Может, мы сделаем перерыв, а вечером попозже соберемся поиграть в игры, – предложила она, повышая голос, чтобы все слышали, что просмотр окончен.
Беллингем, казалось, испытал облегчение, когда все потянулись на выход.
Джастин подошел к Лоре и Беллингему.
– Мама, я что-то не то сказал?
– Дело не в тебе, – ответил Беллингем. – Я просто не люблю смотреть на портреты. Они напоминают мне о более счастливых временах.
Джастин поднял на него взгляд.
– Понимаю. Мне тоже грустно, когда вижу портрет отца.
Сын никогда не говорил Лоре о своих чувствах.
– Я думаю, это естественно, – заметила Лора, – потому что нам не хватает их и хочется, чтобы они были с нами.
Леди Аттертон посмотрела на Белла.
– Мы храним портреты, созданные для увековечивания наших родственников, потому что знаем: в один прекрасный день мы расстанемся с ними. Я берегу потрет моего мужа. Боюсь, что без него его черты стали бы стираться из моей памяти.
Лора ощутила, как Эндрю напрягся.
Он сделал глубокий вдох.
– Я сейчас велю слугам снять простыни в галерее. И мы сможем собраться там снова через час.
Когда все вышли из зала скульптуры, он посмотрел на Лору.
– Что ты хотела мне сказать?
– Думаю, что лучше это сделать после экскурсии по портретной галерее, – сказала она.
– Почему?
– Прошу, поверь, так будет лучше, – не сдавалась Лора.
– Теперь я буду мучиться.
Она поймала его взгляд.
– Поверь, ты не единственный.
– Зачем такая таинственность?
– Потому что мои слова навсегда изменят наши жизни.
– Лора, скажи мне сейчас, – попросил он.
– Ты поймешь, почему потом.
– Ты не оставляешь мне выбора, Лора, и мне это не нравится.
Ее губы дрогнули.
– На самом деле у тебя будет выбор.
С этими словами она торопливо вышла из зала.
– Пропади все пропадом, – выругался Белл.
Белл сразу направился в галерею. Слуги стояли на лестницах и снимали простыни. Он хотел сначала один увидеть портреты. Четыре года прошло с тех пор, как он видел их в последний раз. Он уехал к Уиллу на домашний прием, а когда вернулся, доктор вывел его из дома из-за риска подхватить инфекцию.
Пока слуги работали, Белл прошелся по залу. Портреты елизаветинской эпохи были интересны. Потом он нашел одного из своих дедов и улыбнулся. Дедушка втайне давал ему сладости, когда мама не видела.
Услышав приближение шагов, Белл обернулся. К нему шла Лора.
– Я подумала, что ты придешь раньше, и хотела бы, если позволишь, посмотреть портреты с тобой наедине.
Он провел по ее щеке костяшками пальцев.
– Спасибо.
И показал портреты дедушки и бабушки.
– Они умерли всего за два года до смерти родителей и брата.
– У тебя нет двоюродных братьев и сестер?
– Мой отец родился младшим и не возлагал больших надежд на наследство. У него было два брата, которые погибли в дорожном происшествии. Один холостяком, а двое сыновей другого утонули в море при кораблекрушении. Наследование шло, естественно, по мужской линии. Семья моей матери также пережила череду трагедий. Два ее кузена разбились на лошадях, а брат скончался от болезни.
Белл подвел Лору к другому портрету и затаил дыхание.
– Это моя семья.
– Вы с братом очень похожи на портрете, – заметила она.
– Стивен… был на два года младше меня. Мы играли вместе. – Белл прерывисто вздохнул. – Это моя мать, Элизабет, и отец – Гарольд.
– Ты похож на отца, но у тебя материнские глаза, как мне кажется.
– Она рисовала. У меня в Лондоне хранится ее альбом.
– Она была очень талантливая, – сказала Лора.
– Она рисовала в основном… Стивена и меня.
– Значит, была преданной матерью.
– Как и ты, – прошептал Белл.
Лора прикусила губу, борясь со слезами.
– Лора, их нет уже четыре года, – сообщил он.
Она думала, что он может излечиться, если встретится с прошлым, но портреты его ушедших родных сделали трагедию осязаемой и для нее. Это была счастливая, живая семья. Лора знала, что такое горе, но в отличие от нее у Эндрю никого не оставалось, чтобы поддержать, когда он потерял своих родных. Он уехал с друзьями на континент в поисках чего-то, возможно, забвения.
И теперь Лора собиралась сообщить ему новость, которая перевернет всю его жизнь и снова лишит покоя. Все же он должен был узнать, потому что, как и она, нес ответственность за ребенка, которого они создали. Она подождет, пока остальные гости не посмотрят портреты, а потом объявит ему, что к зиме он станет отцом.
