— Никогда нельзя надеяться на то, что мужчина перепрыгнет через собственную голову. Как правило, этого не происходит.
Кейт снова посмотрела в окно. От постоянных попыток сдержать слезы и прогнать тоску немели плечи, но она уже бесконечно устала и от переживаний, и от бесконечных раздумий о том, почему Гейбриел такой, какой есть.
Ответ походил на головоломку: он такой, какой есть, потому что он принц.
Мысль кружилась и кружилась в мозгу.
Генри подошла к Кейт, обняла за плечи и окутала ароматным облаком духов — сладким как патока.
— Скорее всего мои слова тебе не понравятся, и все же… я рада, что Гейбриелу не хватило мужества расторгнуть помолвку.
— Почему?
Леди Роут повернула крестницу лицом к себе.
— Потому что я получила возможность провести это время с тобой, — просто ответила она и заботливо заправила ей за ухо непослушный локон. — Ты тот ребенок, которого я так и не родила. Лучший подарок от Виктора. — В ее глазах блеснули слезы. — Я снова его полюбила, потому что полюбила тебя. И хотя мне больно смотреть на твои страдания, в глубине души я благодарна судьбе за эти последние недели.
Кейт слабо улыбнулась и обняла крестную.
— У меня точно такое же чувство, — призналась она. — Щедрая компенсация за годы жизни с Марианной.
— Что ж, — пробормотала Генри, — кажется, я становлюсь плаксивой. Можно подумать, что разделила с Лео дневную порцию бренди. Но я не настроена против Гейбриела — ничуть. Хотя признаюсь: была бы рада, если бы он оправдал твои надежды.
— Понимаю, — вздохнула Кейт.
— Мужчины приходят и уходят, — пожала плечами Генриетта. — Как сосульки.
— Сосульки? — механически повторила Кейт и снова посмотрела в окно. В саду суетились какие-то люди. В сумерках они казались темными силуэтами.
— Сначала висят такие красивые — новые, блестящие, — но потом падают и разбиваются вдребезги, а самые слабые и вообще бесследно тают, — продолжала Генри. — Интересно, что они там делают? Похоже, что складывают костер. Разве сегодня День Гая Фокса?
— А разве он не в ноябре? — спросила Кейт. Марианна никогда не отмечала праздники.
Генри крепко сжала ее руку.
— Сегодня поедем в театр, и ты наконец-то сможешь порадовать графа Ормскирка. Его письма становятся неистовыми. По-моему, он страшно обижается и считает, что ты себя хоронишь. Упустила Данте. Я только что получила письмо от миссис Старк: Эффи приняла предложение Хатауэя.
— Вот умница! — похвалила Кейт. — Я так рада, что лорд Хатауэй сумел оттеснить остальных претендентов и завоевал ее сердце!
— Пришло время развеять опасения Ормскирка относительно твоей скорой смерти, — стояла на своем Генри.
— Я вполне здорова, — заверила Кейт. Действительно, тени под глазами исчезли, а щеки порозовели. Напрасно считается, что сердечные страдания сказываются на внешности так же дурно, как физическое истощение.
— Надо отправить в парк лакея, чтобы узнал, что там происходит. — Леди Роут с тревогой посмотрела в окно. — Птицы собрались, как будто нашли хороший повод посплетничать.
Действительно, дрозды стайками перелетали с дерева на дерево и устраивались на ветках, словно выбирали самое удобное место.
— А что, если эти люди готовят еду, а дрозды дожидаются своей доли? — предположила Кейт.
— Еду на костре? В этом районе Лондона? Сомнительно, — покачала головой Генри. — Смотри, уже разводят огонь, да какой большой!
В этот момент в дверь деликатно постучали, и в комнату вошел новый дворецкий с серебряным подносом в руках.
— Миледи, пришло письмо, — с поклоном объявил он.
— Письмо? Но от кого? — удивилась Генри. — Может, ты знаешь, что творится в парке, Черридерри?
— Письмо пришло из парка, от джентльмена, — ответил любимый слуга Кейт. — Но что там происходит, мне, к сожалению, пока неизвестно.
— Будь добр, попроси миссис Суоллоу прислать еще чаю, — напомнила Кейт.
Дворецкий снова поклонился и ушел, а Генри задумчиво посмотрела ему вслед.
— Разве вы не собираетесь открыть письмо? — нетерпеливо подсказала крестница.
— Разумеется, собираюсь. Но прежде, наверное, надо послать за караульным. Ах как жаль, что Лео нет дома! Уж он-то точно знал бы, что делать. Только посмотри, как высоко взлетают искры. Что, если деревья загорятся?
— Прочитайте же наконец письмо и узнайте, что происходит! — не выдержала Кейт.
— Не могу, — лаконично отказалась Генри.
— Почему?
— Письмо адресовано тебе.
«Не хочется бросаться в погребальный костер. Пожалуйста, вернись ко мне».
Кейт выронила записку, подошла к окну, вгляделась в густые сумерки и увидела… его. Высокий широкоплечий человек стоял перед костром со сложенными на груди руками и ждал.
Генри наклонилась, чтобы поднять листок с ковра, но Кейт в комнате уже не было. Та бегом спустилась по лестнице, промчалась к парадному крыльцу и перелетела через улицу. Остановилась возле невысокой железной изгороди и вцепилась в холодный металл.
— Гейбриел!
— Привет, дорогая, — отозвался он, не двигаясь с места. — Пришла меня спасти?
— Что ты делаешь? Зачем здесь этот костер?
— Ты бросила меня также вероломно, как Эней бросил Дидону, — невозмутимо пояснил принц. — Вот я и решил привлечь твое внимание.
— Но я тебя не бросала. Мы не могли быть вместе. Тебе нужно было…
— Ты меня бросила.
Утверждение звучало по-мужски упрямо и глупо, а потому Кейт задала единственный по-настоящему важный вопрос:
— Ты все еще помолвлен? Или уже женат?
— Нет. Свободен.
Она бегом бросилась к калитке, но подумала, что реагирует точно так же, как Фредди на кусочек сыра, и остановилась. Сделала еще несколько шагов, посмотрела в лицо Гейбриелу и… снова побежала. И он тоже побежал навстречу.
— Боже, как же отчаянно я скучал! — пробормотал принц и нашел губами ее губы. От него пахло дровами, костром, зимой.
Время шло своим чередом, а они все стояли молча, крепко обнявшись, и целовались за все пропущенные дни. Сорок один день: дневные поцелуи, ночные поцелуи, утренние поцелуи, поцелуи на завтрак, ленч, обед и ужин.
— Люблю тебя, — наконец произнес Гейбриел, отстранившись.
Кейт чувствовала, как распухли губы, но остановиться не могла. Руки поднялись по широким плечам, утонули в густых волосах.
— Я тоже, — прошептала она. — Я тоже.
Он отступил на пару шагов и опустился на одно колено.
— Мисс Кэтрин Долтри, не окажете ли честь стать моей женой?
