Старая женщина вдруг открыла глаза и вся подобралась, глядя в глаза Гарри решительными серыми глазами. А потом запела:
— Я знаю, что они похитили мою Кейт, в темноте, ночью. Когда все спали, они заставили ее сесть в карету и увезли. Я знаю, они повезли ее в дом для скорбных умом и взяли Джорджа, потому что он мог быть за кучера. Но на этот раз не он погонял лошадей. Я видела, я видела кучера. Но это не был Джордж. Это дело рук чудовищной Глинис и ее дворецкого, не герцога, он спал. Проехали мимо моего окна в темноте.
Гарри готов был засмеяться от радости.
— Они знали, что вы видели их?
Би кивнула.
— Они сказали, что я не смогу рассказать это…
Гарри поцеловал ее.
— Нашу первую девочку мы назовем в вашу честь, — пообещал он. — Дрейк? Я еду в замок.
Дрейк заморгал.
— Но Би только что сказала, что она не в замке.
— Би видела карету. Не Кейт. Кроме того, Глинис должна ответить на некоторые вопросы.
— Я думаю, мы сбережем время, если поедем сразу в дом для душевнобольных.
— Это потом.
— Леди Глинис, — сказал Чаффи, когда они все поднялись, чтобы уйти, — темная лошадка. Кто бы знал?
— Могу я получить книжку? — спросил Дрейк у Би.
Би сурово посмотрела на него, но засунула руку в лиф, вынула книжку и отдала Дрейку. Дрейк сразу принялся листать ее.
— Вот, — сказал он. — Кейт была права. Некоторые слова в стихотворении переставлены. Хотел бы я знать почему.
— Вероятно, это меняет положение кодовых слов, — сказал Гарри, помогая Би подняться и обнимая ее.
Она снова покачала головой.
— Иерархия.
Они все обернулись к ней.
— Господи, — выдохнул он, переводя глаза на книжечку. — Так и должно быть. Читаю следующий куплет: «Непревзойденно твое искусство, темное искусство твое, женщина». И… да. «Я не умру совсем». На булавке епископа были слова «Нет, весь я не умру». Что, если у каждого заговорщика есть стихотворные строчки, с помощью которых он представляется тем, кому передает указания? И у них есть некие опознавательные знаки, например, изображение розы? — Вдруг его осенило. — О Боже, Кейт была права. У нас есть две строчки. Мне надо кое-что вернуть.
— Тереку? — Чаффи покачал головой. — Вряд ли это разумно. Все еще ничего не могу сказать о Йене.
Дрейк продолжал листать книжечку.
— У меня появилась еще одна мысль.
— После того как мы найдем Кейт, — сказал Гарри.
Через десять минут он уже переступил порог огромных дубовых дверей замка. Гарри знал, что удачи не будет. Он не ощущал здесь присутствия Кейт. Странно, как это раньше не приходило ему в голову, но он всегда мог сказать, где она была, неизвестная энергия связывала их надежнее всяких других уз. Сейчас он не чувствовал ее; он ощущал только огромную пустоту. Хуже того, его появление вызвало новую волну разговоров среди присутствующих. Кейт, узнав, что она хуже, чем никто, предпочла сбежать, чтобы не оказаться предметом насмешек и презрения. Тот факт, что муж разыскивал ее, заставил всех матрон согласиться с этим.
Единственным человеком, которого, судя по всему, расстраивало страдание Кейт, была ее племянница Элспет, которая бросала на свою мать такие взгляды, как если бы та персонально руководила падением Кейт. Это внушило Гарри надежду. Он лишний раз понял, что Кейт безошибочно оценивала людей.
Когда они добрались до дома для душевнобольных в Ричмонде, Гарри стало совсем худо. Только отчаянная тревога за Кейт удерживала его на ногах.
Но Кейт там не оказалось. Они прошли по всему зданию, словно варвары во время разграбления Рима, оставив после себя разбуженных визжащих, напуганных пациентов и разгневанный персонал, но никаких следов Кейт они не нашли. Гарри был как безумный.
— Я возвращаюсь, чтобы поговорить с герцогиней, — мрачно заявил он.
Дрейк схватил его за руку:
— Не надо. Есть другой вариант.
Они отвезли Би в Лондон, а затем Гарри в сопровождении Дрейка и Кита Брэкстона отправились в аккуратный домик вблизи Харроу, где их приветствовала очень бледная, нервического вида, женщина, одетая в траур, которую Дрейк представил как леди Риордан.
— Существует ли другой дом душевнобольных? — спросил ее Гарри еще до того, как они сели.
Она съежилась, словно ее ударили.
— Я не… я не буду свидетельствовать против моего мужа. У него мои дети.
Дрейк взял ее руку.
— Вам не придется свидетельствовать против него. Но леди, которая помогла вам, увезли, и мы не знаем, где она.
Если это было возможно, леди Риордан побледнела еще больше.
— Я не знаю, — сказала она, истощая терпение Гарри. — Думаю, что есть. Они сказали, что тот, в который поместили меня, был… наградой.
— Вы знаете его название? Где он находится?
Она покачала головой.
— На юге. Возле моря. Это все, что я знаю.
Гарри хотелось выть от бессилия. Каждую зря потраченную минуту Кейт проводила в темноте, без единой дружеской души рядом, наедине с ужасным открытием. Слишком сильное испытание даже для Кейт, вряд ли она могла выдержать его и остаться прежней.
Бедная девочка. Она так много страдала, а он снова не уберег ее. Он должен найти ее и сделать для нее все, что может.
Кейт не знала, где она находилась. Прежде чем связать ей руки и бросить на пол ее собственной кареты, одна из служанок Глинис влила ей в рот настойку опия. Они ехали всю ночь.
К тому времени, когда они закрыли ее в комнате, где никто не мог ее слышать, она была измучена, чувствовала себя больной и находилась в полном смятении. Кейт услышала, как в двери повернулся ключ, и открыла глаза — темнота стояла такая, что она не смогла даже различить контуры двери. Было темно и холодно, пахло затхлостью. Кейт подумала, что ее темница находится под землей, может быть, у реки.
— Джордж? — позвала она, пытаясь подняться.
Мир накренился и закачался, больше не привязанный к горизонту и сторонам света. Желудок Кейт болезненно сжался. Ей нужно отыскать ночной горшок.
— Джордж, вы здесь?
Ответа не было. Она кричала, стучала в дверь — никто не шел. Она вообще не услышала ни одного звука, ничего не смогла рассмотреть и начинала думать, не ошиблась ли. Может быть, это не убежище для душевнобольных, а могила?
Ей надо выбраться отсюда. Ей надо защитить Джорджа. Надо вернуться к Би.
Надо найти Гарри. Чтобы очутиться в кольце его рук, увидеть тепло в его голубых, как небо, глазах. Поблагодарить его за то, что он вернул ее к жизни, когда она находилась на грани безумия. Даже если он не хочет этого знать, ей надо сказать ему, что она его любит.
«Пожалуйста, Гарри, — мысленно говорила она. — Найди меня. Я ошибалась. Мне не следовало ничего таить от тебя. У нас было мало времени, а я так люблю тебя. Мне нужна твоя сила, твой практицизм, твое терпение. Я не хочу просто выжить. Я хочу жить, и я хочу жить на этом свете с тобой».
