Коуди сжал ее плечи, и теплая сила его загрубевших ладоней заставила ее затрепетать.
— Я хочу, чтобы ты воспользовалась этими деньгами и заплатила Хорасу Эйблу за свой проезд. Я думал над этим, Перрин. Тебе не нужно выходить замуж за Эйбла, пока ты не решишь, что это именно то, что тебе нужно. Я хочу, чтобы у тебя был выбор.
Только на прошлой неделе подобный поступок можно было счесть оскорблением, ведь только определенного сорта женщины берут деньги от мужчины, который не является ни мужем, ни родственником. Но сегодня Перрин слишком устала, чтобы обижаться.
— Неужели ты и в самом деле веришь, что я хочу выйти замуж и спать с совершенно незнакомым мужчиной? — спросила она, глядя на Коуди.
Желваки заиграли на его скулах, он с шумом выдохнул.
— Нет. — Отступая от нее, Коуди повернул лицо к зареву, мерцающему на горизонте.
Весь день густой дым лесного пожара плыл в их сторону. Коуди молча стоял, глядя на далекое оранжевое зарево, затем снова повернулся к Перрин.
— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за Эйбла. Это ты хочешь услышать? И я не хочу, чтобы все отвернулись от тебя, если Кора расскажет, что видела, как мы обнимались.
Такая возможность приходила в голову и ей.
— То, что ты оплатишь мой проезд, никоим образом не изменит того, что произойдет в будущем.
А она знала: что-то назревает. Уже несколько дней большинство женщин избегали смотреть ей в глаза.
Перрин сжала в руках мешочек. Монеты звенели, словно колокола свободы. И поскольку она теперь уже не та женщина, какой была до того, как убила человека, Перрин вдруг поняла: она примет деньги и свободу, которую купит на них.
Подняв голову, она смело взглянула в потемневшее от загара лицо Коуди:
— Если ты думаешь, что после этого я приду к тебе в постель… то ошибаешься.
А ведь ей хотелось совсем немногого. Сделать всего лишь один шаг вперед, один маленький шажок — и она окажется в его объятиях, она прижмется к его сильному, мускулистому телу. Она…
— Учти, больше такого не повторится. Никогда я не предложу ни свою постель, ни свое тело мужчине, который не может или не хочет любить меня настолько, чтобы предложить совместное будущее. — Перрин смотрела ему прямо в глаза. — Я училась заново уважать себя, и это был тяжкий переход по гористой местности, порой я продвигалась всего на дюйм. Но мне по душе тот новый человек, которым я становлюсь, Коуди. Никогда не думала, что такое может случиться. В конце концов, я действительно хочу воспользоваться последним шансом. И не собираюсь губить свое будущее ради мужчины, который пусть и желает меня, но не может связать со мной свою жизнь. — Подбородок ее приподнялся, глаза сверкали.
Коуди рот раскрыл от изумления.
— Погоди минутку. Разве я сказал, что ты будешь связана этими деньгами? Вроде бы нет…
— Ты мне небезразличен. И даже слишком небезразличен. И не будь ты таким упрямым, то признался бы, что и ты неравнодушен ко мне.
Она смотрела на него вызывающе. Он должен признать: она сказала правду. Но, конечно же, гордость не позволяла ему и слова вымолвить.
— Но нет, у тебя свои планы, и в них нет места женщине. Поэтому… и в моих планах не будет места тебе.
— Перрин, ты самая невыносимая женщина из всех, кого мне приходилось встречать! И к тому же бессовестная! Ты требуешь от меня ни много ни мало предложения руки и сердца!
— Если бы у меня оставалось чуть больше сил, этот разговор привел бы меня в замешательство. Но правда в том, что мы действительно неравнодушны друг к другу. Мы с тобой видели друг друга в любом настроении. Мы видели самое хорошее и самое плохое. Я знаю, что ты хочешь заиметь ранчо, которое сможешь назвать своим домом. И знаешь, что я хочу снова ходить с высоко поднятой головой. Мы понимаем друг друга. Между нами — уважение, и дружба, и страсть. Нам было бы хорошо вместе. Но ты ужасно тупоголов, не можешь даже понять, почему именно тебе не хочется, чтобы я вышла замуж за Хораса Эйбла.
— Господи Боже мой! Такой на диво нескромной речи ты не смогла бы произнести, когда я впервые встретил тебя!
— Ты прав. Я изменилась. Убийство Иглстона научило меня, что жизнь коротка. Человек не может просто ждать того, чего он хочет. Мужчины знали это всегда, но я только что поняла: мне нужно быть прямой, доверять своему природному чутью и говорить то, что хочу.
Они смотрели друг на друга не отводя взгляда, лишь дым лесного пожара, попавший им в глаза, заставил их заморгать.
— Ты примешь эти деньги? — резко спросил Коуди, решивший говорить только об этом.
— Да, — ответила она, немного подумав. — Ведь я не хочу выходить замуж за Эйбла, и есть возможность избежать этого. Но я заработаю эти деньги. Это будет плата за то, что ты наймешь меня в качестве дополнительного стрелка.
— Что?!
— Мы все знаем, что Джейк Куинтон попытается еще раз украсть оружие и порох. Когда это случится, ты сам поставишь меня на линию огня. Для того и придумал все эти уроки стрельбы.
Коуди развел руками:
— Ты действительно хороший стрелок.
Перрин не могла остановиться. Она была слишком раздосадована, чтобы просто получать удовольствие от его смущения. Едва заметная улыбка тронула ее губы.
— Прикинь. — Перрин засунула мешочек с деньгами за корсет. — Если я не выхожу замуж за одного из орегонских женихов, значит, мне не положена и та часть дохода, которую.ты получишь, когда продашь оружие и порох. Следовательно, у меня не может быть личной заинтересованности в том, чтобы рисковать своей жизнью, защищая оружейный фургон. Поэтому я и беру плату в двести двадцать долларов за свои услуги в качестве стрелка.
Коуди смотрел на Перрин во все глаза, словно не узнавая ее.
— Это самая безумная логика, с которой мне приходилось сталкиваться!
— Я так устала, что сейчас, мне кажется, у меня голова кругом идет. Возможно, поэтому я и говорю такие вещи. Но мне пришла в голову мысль, — продолжала она, немного помолчав. — Ведь нелогично и обидно, что ты смотришь на меня так, словно я — единственный объект твоей страсти, а признать, что я тебе небезразлична, не можешь. Да, я возьму эти деньги, но больше о тебе и не подумаю, Коуди Сноу! Не стану страдать и мечтать о тебе! Я начинаю думать, что ты точно такой же, как Джозеф Бойд, как все прочие мужчины, которых я знала. Ты получишь по заслугам. Ты хочешь получить женщину, которая бы тебя любила и не просила ничего взамен, никаких гарантий на будущее. Хочешь знать мое мнение по этому поводу? Так вот: можешь катиться ко всем чертям!
Резко повернувшись на каблуках, Перрин направилась к своему фургону. И только когда она расстелила свою постель, ей пришло в голову, что ведь она чуть было прямо не попросила Коуди жениться на себе, а потом послала его к черту, и все это — в течение каких-то десяти минут.
