упустила момент, когда к мосту примчались несколько рыцарей. Пока один из них занимался Хандзей, другой уже упирался ногами в мост рядом с Арвидом. Третий как раз забегал на мост.
— Можешь увести воду постепенно? Иначе тут полгорода смоет. И не только нашего. — Обратился он к Арвиду, безошибочно определив в нем главного.
— Сил не хватит. — Сквозь зубы ответил тот.
— Мы поможем.
Этого рыцарь мог бы и не говорить, и так понятно, что они не на рыбалку сюда пришли. А следующие его слова заставили Арвида выругаться снова.
— Фру, Вы продержитесь еще немножко? Я буду Вам очень, очень благодарен.
— Свою жену тут ставь, если не жалко! — Не смолчал Ян.
— Все в порядке, Ян, — Попыталась успокоить его, чтобы не тратил зря силы. — Я продержусь.
— Траутхен, уходи! — Арвид уже не приказывал. Просил.
— Без тебя не пойду. — Упрямство придало мне сил, кажется, даже руки перестали дрожать.
Тот из рыцарей, что договаривался с Арвидом, положил руки ему на плечи, видимо, передавая часть силы, а потом осторожно подставил свои руки вместо его. Освободив одну за другой руки, Арвид несколькими короткими движениями размял кисти, а потом, припав на дно колено, плавно потянулся к стене силы. Мы затаили дыхание, ожидая, что он сейчас будет делать. Но самого интересного я не увидела, так как уже не видела магии, только чувствовала.
Вода, собравшаяся за невидимым заслоном, внезапно забурлила и неширокой струйкой потекла под мостом. Выглядело это так, словно Арвид выбил у бочки чопик, и теперь содержимое бочки выливалось в русло реки. По напряженному лицу мужа было видно, что контроль над этой струйкой дается ему чуть ли не тяжелее, чем все, что было сделано ранее. Впрочем, возможно, это было лишь следствием усталости. Мы держали стену и ждали, пока Арвид даст команду ее отпустить. Но команды я так и не дождалась.
В себя я пришла в какой-то незнакомой комнате.
Солнце отбрасывало блики на дорогие обои. За окном раздавался шум, словно с людной улицы. На небольшом стульчике у кровати сидела пожилая женщина с вязанием в руках и, кажется, дремала. Пытаясь оглядеться получше я попробовала встать, но голова закружилась так, что пришлось снова опуститься на подушки. Чтобы именно опуститься, а не просто рухнуть, мне пришлось опереться на руки, мышцы плеча тут же свело болью.
— Ох ты ж… — Зашипела сквозь зубы я, еле сдерживаясь, чтобы не повторить что-нибудь из услышанного вчера от Арвида.
— Госпожа очнулись? — Тут же встрепенулась женщина и, проворно вскочив, кинулась отпаивать меня каким-то варевом. Напиток был густой, сильно пах травами и медом. Только теперь почувствовав жажду я жадно припала губами к услужливо поднесенному кубку, и тут же чуть не выплюнула все обратно. Медом этот напиток пах не просто так, здесь, как в детском лекарстве, за щедрой ложкой меда пытались скрыть горечь трав.
— Попейте, госпожа! — Принялась уговаривать меня женщина, заметив, что я пытаюсь отвернуться. — Господин целитель строго-настрого велели напоить Вас, как только проснетесь.
В первый момент очень захотелось напомнить, что целитель велел меня поить, а не травить, но я сдержалась. Служанка просто выполняла приказ и, может быть, даже и не знала, какой вкус у этого зелья. А мне и кроме глупых жалоб было о чем поговорить.
— Где мой муж? И что с Хандзей?
— В соседней комнате ваш муж. — Недовольно проворчала женщина. — Ему господин целитель тоже несколько дней с постели вставать запретили. А он, только очнулся, так сразу и засел с господином наместником в кабинете. Третий день заполночь выползают, только гонцы туда-сюда бегают.
— А Хандзя? Там, на мосту, девочка со мной была…
— Тоже отлеживается. Не дом, а лазарет какой-то! — Женщина вздохнула каким-то своим мыслям, а потом сказала мне, строго нахмурив брови. — Вас, госпожа, конечно люди сейчас на руках носить готовы и все такое… А только я Вам так скажу: не дело это, ребенка за собой на смерть тащить.
— Не дело… — В этом я с честной женщиной была согласна полностью. Меня тоже грызла совесть, что, возможно, девочка еще дорого заплатит за то, что, скорее всего, спасла мне жизнь. Но, с другой стороны, а где были все эти честные люди, когда потерявшийся ребенок один выбежал на мост? Почему никто не остановил, не спросил, где мать? Не утащил маленькую непоседу силой, если уж на то пошло?
Хотя и так понятно, все спасались сами и спасали своих детей. Чудо еще, что стражники оказались такими толковыми, не допустили давки.
— А стражники все живы? — Я вспомнила о мальчике в форме, пытавшемся увести меня от реки.
— Ох, Творец! — Женщина всплеснула руками. — Три дня в себя прийти не могла, а только очнулась, давай за весь свет переживать! Госпожа, я еще понимаю, за мужа побеспокоиться, это дело нужное. Но за каждого стражника переживать?!
— Так все живы? — В другое время я оценила бы честность служанки, и ее возмущение, вызванное, скорее всего, заботой о подопечной. Но сегодня ее болтливость раздражала.
— Да что им станется?! — Отмахнулась та. — Если кому бока в давке и помяли немного, то уже все на ногах. Господин наместник лекарей и целителей пособирал со всей округи. Вы лучше скажите, может, Вам поесть чего принести? Господин наместник распорядились держать на кухне суп куриный, творог со сливками… Скажите, я велю подать.
— Воды подай. Просто воды. — Попросила я, пытаясь избавиться от мерзкого вкуса зелья. — И помыться бы.
Женщина ушла, чтобы распорядиться, а я осталась лежать. Вставать не хотелось. Осматривать комнату, в которой, судя по дорогим обоям, было на что посмотреть — тоже. Я лежала и смотрела на солнечные блики и тихо радовалась, что за окном раздается обычный для любого поселения шум. Наверное, я так и заснула бы, не дождавшись обещанного мытья, но мое внимание привлек звук открывающейся двери. Я повернула голову, ожидая увидеть служанок с бадейкой и ведрами, но на пороге стоял Арвид.
— Арвид…
— Траутхен…
