– Ребенок значит для тебя больше, чем я, мой господин?
– Да! Я никогда не имел законного сына, – сказал он.
– А я, мой господин? Я для тебя совсем ничего не значу, я для тебя просто кобыла, которая вынашивает твоего наследника?
– Ты моя единственная женщина, Флацилла. Я говорил тебе об этом много раз, но если ты хочешь снова услышать это, очень хорошо. Я никогда прежде не просил женщину выйти замуж за меня. Только тебя, но я хочу также ребенка, моя дорогая. Неужели твое плохое настроение испортит наши прекрасные отношения?
Она посмотрела на беговой круг, зная, что он прав, и ненавидя его за это. Она не решалась больше смотреть в сторону ложи Аспара, потому что не могла выносить вида своего бывшего мужа и Кейлин.
Состязания колесниц наконец закончились. Перерыв между скачками и боями гладиаторов длился целый час. Во всех трех ложах слуги подали легкий завтрак для своих хозяев. Когда они заканчивали есть, в ложе Аспара появился императорский стражник.
– Император и императрица хотят, чтобы вы и ваша госпожа почтили их своим присутствием, – сказал он, вежливо кланяясь.
– Ты не предупредил меня, – обратилась Кейлин к Аспару, давая знак Зиновию, чтобы тот принес тазик с душистой водой для мытья рук, и потом быстро вытерла их льняным полотенцем, которое Зиновий протянул ей.
– Я не знал, что они пригласят нас сегодня, – удивился Аспар. – Это большая честь, любовь моя. Таким образом они признают наши отношения! Назад нет пути, Кейлин!
– Ты прекрасно выглядишь, – прошептала Касия подруге. – Я наблюдала за Флациллой. Ее гложет зависть. Это твоя большая победа. Радуйся!
Аспар и Кейлин последовали за стражником в императорскую ложу. Там чета преклонила колени перед императором и императрицей. «Они так прекрасны! – подумала Вера, пока ее муж приветствовал гостей. – Я никогда не видела такой хорошей пары. Я почти завидую их любви друг к другу». Вера вернулась к действительности, услышав голос Льва:
– Моя жена тоже приветствует вас, госпожа Кейлин, не так ли, Вера?
– Разумеется, мой господин, – ответила императрица. – Вы можете добавить еще больше блеска нашему двору, госпожа. Мне говорили, вы из Британии, бывшей провинции. Это мрачная страна, по крайней мере мне так рассказывали.
– Это зеленая, плодородная страна, ваше величество, хотя там не столько солнца и света, как в Византии. У вас весна приходит раньше, а осень позже, чем в Британии.
– И вы соскучились по вашей зеленой и плодородной стране? – вежливо спросила императрица. – Осталась ли у вас там семья?
– Да, – ответила Кейлин. – Я иногда скучаю по Британии, ваше величество. Я была счастлива там, но… – добавила она с милой улыбкой, – теперь я счастлива здесь с моим дорогим господином Аспаром. Там, где он, – там мой дом.
– Хорошо сказано, госпожа! – одобрил император, улыбаясь ей. – Как она очаровательна, – продолжил Лев, когда счастливая пара вернулась в свою ложу. – Думаю, Аспар – счастливый человек.
Джастин Габрас предупреждающе сжал руку жены, чувствуя, что она готова взорваться от злости.
– Дыши глубже, Флацилла, – попытался он ее успокоить, – и контролируй свой скверный характер. Если нас отстранят от двора из-за твоего неуправляемого поведения, ты сильно раскаешься в этом, клянусь!
Пятна гнева постепенно сошли с ее лица и шеи, и, с трудом глотнув, она кивнула в знак согласия.
– Я не буду счастлива, пока не найду способ отомстить Аспару, – прошептала она.
– Пусть будет так, моя дорогая, – сказал он. – Ничего не поделаешь.
– Толстую корову сейчас хватит удар, – злорадно хихикала Касия в ложе Аспара. – Она вся красная от бешенства.
Что вам говорили император с императрицей, отчего она пришла в такую ярость?
– У нее нет причин злиться на нас, – сказала Кейлин, а затем повторила беседу, которую имела с царской четой.
Внезапно затрубили трубы, и Касия взволнованно воскликнула:
– О, состязания снова начинаются! Я побывала вчера с подругой Марой на вилле Максима и видела там гладиаторов. Джастин Габрас снял виллу на весь срок их пребывания. Туда никого не допускают. Он сказал, что гладиаторы должны иметь все самое лучшее, пока находятся в Константинополе. Иоанн гордится этими красивыми молодыми людьми, а Фока, как мне сказали, все время улыбается – ведь Габрас хорошо заплатил ему. Подожди, пока не увидишь чемпиона, которого называют Саксонцем! Я никогда прежде не видела такого красивого мужчину. Кастор, Поллукс и Аполлон бледнеют в сравнении с ним. О! – завизжала она. – Вот они!
Гладиаторы вошли строем на ипподром и, обойдя круг, остановились перед ложей императора. Подняв кверху оружие, они хором салютовали императору и своему великодушному патрону.
– Идущие на смерть приветствуют вас!
– Это Саксонец. – Касия указала на самого высокого мужчину в группе. – Разве он не великолепен?
– Что ты видишь? – улыбнулась Кейлин. – Ведь забрало фактически закрывает лицо.
– В самом деле, – согласилась Касия, – но ты увидишь, я права. У него золотистые волосы и голубые глаза.
– Саксонцы все такие, – ответила Кейлин. Аспар наклонился к Кейлин:
– Первые бои – с тупым оружием. Сейчас не будет крови, и ты сможешь получить представление об их мастерстве.
– Это еще ничего, – сказала Кейлин. – Эти мужчины должны сражаться до тех пор, пока только один останется живым?
– Нет, – объяснил Аспар. – Смертельными будут только шесть боев. Именно столько гладиаторов Габрас купил в особой команде. Два смертельных боя пройдут сегодня, два завтра и два в последний день состязаний. Саксонец, непобедимый чемпион, сражается сегодня и в последний день. Его главный соперник, человек по прозвищу Гунн, должен сражаться все три дня. Если он уцелеет в первые два дня, ему, вероятно, придется встретиться с Саксонцем в последний день. Это будет завершающий бой.
– Я с ужасом думаю о том, что кто-то должен умереть, – сказала Кейлин. – Они – молодые люди. Почему это происходит вопреки учениям церкви? Почему разрешают такое варварство? Впрочем, патриарх и все его священники сидят по правую руку от императора и наслаждаются этим зрелищем.
Аспар мягко притронулся к ее руке:
– Помолчи, любовь моя, тебя могут услышать. Смерть – это только часть жизни.
Началась схватка. Молодые люди с маленькими щитами и тупыми мечами бились друг с другом в групповом сражении. Толпе нравилось это, но в конце концов зрители начали уставать от имитации боя.
– Давай Саксонца! Давай Гунна! – кричали они. Трубы возвестили об окончании первого сражения, и бойцы покинули арену. Вперед вышли несколько человек и заровняли площадку. На ипподроме на несколько долгих минут воцарилась тишина. Внезапно ворота распахнулись и вперед вышли два человека. Толпа возбужденно зашумела.
