– И лучше оставишь службу у меня? – закончил за него король.
Габриэла торжествующе воскликнула:
– Ясно, что нам при дворе одновременно места нет!
Генрих повернулся к ней и жестко произнес:
– Мадам, король лучше потеряет десять любовниц, чем одного такого министра, как месье Сюлли.
Повисла напряженная тишина. Габриэла смотрела на короля так, будто он ее ударил. Затем повернулась и вышла из его покоев.
Сюлли одержал победу, но скрыл свою радость за мягкой улыбкой. Кое-кто считал, что Генриху IV не нужно ничего, кроме удовольствий. Но он был настоящим королем, и, если приходила пора это показать, его подданные никогда не бывали разочарованы.
Сюлли решил найти настоящую королеву Франции и служить ей и своему повелителю до конца своих дней. Но Габриэле королевой не быть.
Размолвки Генриха с его любовницами никогда не были долгими. Он и раньше порой ссорился с Габриэлой, находя на это время утешение в объятиях других женщин. У него был роман с Шарлоттой дез Эссар, очаровательным созданием, родившей ему двух дочерей, он позволил себе легкие интрижки с настоятельницей монастыря на Монмартре и юной особой по имени Эстер Эмбер, которая родила ему сына. Все это были легкие развлечения, однако некоторые святоши-министры короля всерьез опасались за его душу.
И все были согласны, что ему нужно как можно скорее жениться, а многие из приближенных одобряли брак с Габриэлой, которая уже родила ему двух сыновей.
Жениться на Габриэле было делом нетрудным, вся проблема заключалась в Марго.
Ей было уже сорок шесть лет, она сильно располнела, наслаждаясь жизнью в Юссоне, который был словно нарочно создан для ее любовных утех. Чем старше Марго становилась, тем моложе были ее кавалеры. Положение в обществе ее нимало не заботило. Она искала в любовниках лишь внешнюю привлекательность, а потому нередко вызывала к себе в спальню даже конюхов или пажей.
Последним громким скандалом в Юссоне была ее связь с сыном угольщика. Он пел в кафедральном хоре, и, увидев его, Марго пожелала, чтобы юноша пришел во дворец спеть для нее. У него был изумительный голос, но она нашла в нем и нечто более для себя интересное.
Марго предложила ему остаться в Юссоне, а когда парень ответил, что ему надо подумать, рассмеялась, щелкнула пальцами. Она подарит ему поместье, о работе ему больше не придется беспокоиться, поскольку отныне он будет ее личным секретарем.
Марго сильно ревновала своего хориста и боялась, что на него положит глаз одна из ее приближенных дам, как раньше делала она сама, ибо все жившие рядом с ней подражали ее образу жизни. Поэтому велела во всех женских спальнях убрать покрывала с кроватей, а сами кровати поставить на высокие ножки, чтобы она могла не наклоняясь – при ее комплекции это было затруднительно – заглядывать под них и видеть, не прячется ли там ее любовник.
Хорист ей очень нравился, Марго не могла и придумать, что бы еще для него сделать. Даже решила его женить, хотя, конечно, это был бы брак для его удобства. В первую брачную ночь она бы выпроводила невесту и заняла ее место, а он унаследовал бы состояние своей жены. Это казалось вполне приемлемым для Марго, но, к несчастью, за несколько дней до бракосочетания хорист простудился и вскоре умер.
Марго так была этим расстроена, что тоже слегла, и несколько недель даже самые симпатичные мужчины ее двора не могли привлечь ее внимания.
– Я и так страдаю, а муж надоедает мне просьбами о разводе, – стонала она. – Нет, что он сделает, если я дам ему развод? Женится на этой женщине? Хороша будет королева! Вела распутную жизнь, пока на нее не положил глаз король. Нет, Генрих, я тебя от этого уберегу.
Про себя Марго решила, что не даст Генриху развода, пока сохраняется угроза, что он женится на Габриэле д'Эстре.
А Генрих между тем решил, что без Габриэлы ему счастья не будет. Другие романы были просто развлечениями, и, возвращаясь к ней, он любил ее еще сильнее.
Она снова забеременела, и было жаль, что он не может на ней жениться, но король не терял надежды: несмотря на упорство Марго, он найдет способ ее уговорить.
Приближался Великий пост. Генрих не любил это время, потому что его набожные советники становились слишком упрямыми.
Его исповедник, Рене Бенуа, отличался откровенностью. И хотя Генрих позволял своим приближенным высказывать свои взгляды, порой жалел, что не ведет себя в этом отношении более строго. Сейчас был именно такой случай.
За несколько дней до поста Бенуа попросил разрешения сказать королю о деле, которое, как он выразился, его сильно обеспокоило.
– Давай, рассказывай, – велел Генрих.
– Сир, иезуиты во Франции пользуются большим влиянием, им не по душе ваш образ жизни.
Генрих громко рассмеялся:
– Каждому мужчине во Франции, у которого нет любовницы – а таких бедолаг, к моему удивлению, хватает, – не нравится мой образ жизни!
– Сир, вам не следует забывать, что король должен служить примером для своих подданных.
– А я и подаю хороший пример! Заверяю тебя, святой отец, и всех, кто не влюблен, что самые счастливые минуты моей жизни я провел с женщинами.
– Сир, сир, вам не следует так говорить, когда вы только что поднялись с колен.
– Ты не прав. Я воздаю славу Господу за радости жизни, и нет большей радости, чем любить женщин.
– Сир, иезуиты говорят, что, пока вы живете со своей любовницей, вы не можете на Пасху причащаться святых тайн.
– О, брось, мой дорогой друг! Я должен просить прощения за мои грехи, но знаю, что, после того как получу его, рано или поздно согрешу снова и снова! Они говорят! А ты знаешь меня лучше. Я не вижу в любви греха.
– Ваше величество, если дама – ваша жена…
– О, я верю, что она ею станет. Но этот развод… Когда еще я его получу?
– А пока, сир, лучше вам не жить с герцогиней во время Великого поста.
Д'Обинье покачал головой: – Это правда, сир. Иезуиты в нашей стране весьма сильны. Я предвижу, что вам будет сложно получить святое причастие, – а вы должны его получить, потому что люди этого от вас ждут, – пока вы живете с герцогиней. Проявите мудрость, сир. Воздержитесь от наслаждений на несколько недель. А когда вы к ним вернетесь, они доставят вам еще больше радости.
Генрих пожал руку д'Обинье:
– Ты прав, дружище. Я должен сказать «до свидания» моей любовнице. Но меня выводит из себя, д'Обинье, что мои подданные ставят мне условия.
– Подданные всегда так или иначе ставят условия королю, сир, потому что король правит ими только согласно их воле.
– Значит, я должен расстаться с Габриэлой… на несколько недель?
– Они скоро пройдут, да и развод не за горами.
