― Кто такая Лала?
― Ты ни за что не поверишь …это призрак! Красивая молодая женщина! Когда я надеваю эту диадему, ― она когда-то принадлежала ей, ― Лала разговаривает со мной. Но не всегда, а когда сама пожелает… сейчас она предупредила меня об опасности, которая грозит моему мужу…она сказала, если ему не помочь, он погибнет вместе со своими друзьями. Я отправлюсь вслед за ними и спасу его, пусть даже он меня и разлюбил! ―она невесело усмехнулась, чувствуя, что прежняя горечь куда-то исчезла.― А потом поедем в Псков. К моему брату.
— Но я не могу отпустить тебя одну, — проговорила взволнованная Меган, всем сердцем сострадая несчастной женщине, чья любовь была так безжалостно растоптана.
― Меган, это путешествие будет не из легких. Лала даже предупредила, чтобы взяли с собой сарацинский перстень с рубином, тот, который Ульриху подарили. Она сказала, что в Палестине он защитит нас. Значит, там нам грозит опасность.
― Я не боюсь трудностей. После того, что я пережила, мне ничего не страшно. Ты сейчас самый близкий мне человек …. ни за что не отпущу одну…
― Миледи, там какой-то человек вас спрашивает, говорит, что привез важные документы! ― в спальню вбежала молоденькая служанка Эмма.
― Какие документы? ― не поняла Радмила. ― Кто он? Пусть пройдет во двор. Скажи страже, чтобы пропустили. Я сейчас спущусь вниз.
― Не знаю, называет себя Гуго из Дорсета… он в повозке, у него нога сломана.
Да, это был пропавший письмоводитель графа Нориса. Оказывается, его сбросила лошадь и убежала, потом он упал в волчью яму и пролежал там два дня со сломанной ногой, пока его не нашел лесничий. Неделю провалялся без сознания, как только отошел, сразу попросил привести его в Уорвик. Он ведь знает, как нужны миледи эти документы. Растроганная Радмила поцеловала Гуго в колючую щеку и приказала слугам перенести его в замок. Лекарь сразу занялся его ногой, а женщины сидели рядом и слушали сбивчивые рассказы старика о его злоключениях. Но Радмила не стала огорчать его и не сказала о своей размолвке с мужем. Приободренные тем, что документы, наконец, попали в их руки, подруги стали тайно готовиться к поездке.
В гавани Плимута царило необычайное оживление. На обширной площади, примыкающей прямо к причалу, невозможно было протолкнуться. Многочисленные повозки каждую минуту доставляли сюда мешки, бочки, сундуки, клети с птицей и много других вещей. Беспокойно ржали лошади, привязанные к вбитым в землю кольям. Блеяли овцы, испуганно кудахтали куры. По неширокой доске с прибитыми к ней поперечными рейками, спущенной с округлого борта нефа, гуськом пробегали грузчики с мешками на плечах либо ящиками в руках.
Здесь же стоял и остроглазый сметчик. Его внимательный взгляд провожал каждое грузовое место. Некоторых он проворно останавливал, чтобы сделать пометку на мешке или ящике, либо записать что-то у себя в документах.
Радмила со страхом обнаружила, что некоторые ящики учетчик вообще раскрывает, проверяя их содержимое, и пропускал груз или отправлял обратно. Она представила, как его крючковатая рука вытягивает ее из сундука, осыпая отменной бранью.
— Нет, Мегги! В сундуке не получится, — в сердцах сказала она подруге, не отрывая глаз от сметчика.
— Пошел прочь! — злобно рявкнула Мегги и пнула ногой поросенка, вздумавшего почесать свой грязный бок о ее ногу. Она тоже следила за каждым движением на погрузке большого транспортного корабля крестоносцев.
— А по-моему, этот плут и так пропустит нас, за пару золотых монет, — задумчиво проговорила она. — Пожалуй, я подойду к нему.
— И не вздумай! — тревожно ответила Радмила, — у них считается, если женщина на борту — быть беде!
— Ладно! Тогда попробуем иначе, — ответила Мегги и скрылась в толпе пилигримов.
Ожидая подругу, Радмила рассматривала отплывающих. Среди них были и совсем простые бедные люди, и рыцари, и дворяне. Многие из них, расстелив прямо на земле свои одеяла и подушки, терпеливо ждали команды грузиться на судно. Путешественники везли с собой очень много вещей. Сам путь был долгим и опасным, да и ехали они в далекую землю не на один день.
Мегги попыталась договориться с каким-то пассажиром, чтобы тот провел их на корабль, выдав за своих женщин. Мужчина принял Мегги за женщину, ищущую мужского покровительства и, прижав ее к своей груди, начал тискать ее грудь. Но возмущенная девушка влепила ему звонкую пощечину. Багровая Мегги уже начала что-то бурно объяснять нахалу, но бурное выступление англичанки остановила Радмила, мягко прикоснувшись к ее плечу.
— У нас есть одно предложение к вам, — обратилась она к учетчику, и в ее руке сверкнула золотая монета.
Глаза немолодого девонца жадно блеснули, и он предложил продолжить беседу в полдень, во время перерыва.
— Я уже нашла сундук, — говорила рыжая англичанка, — спрячемся, а когда будем в море, ― вылезем. Не бросят же они нас за борт!
— О чем это вы тут договариваетесь? — тень от мощной фигуры шкипера упала на возбужденное раскрасневшееся лицо.
Молодые женщины вздрогнули, застигнутые врасплох на месте преступления.
— Мы только хотели посмотреть, как грузится ваш корабль, — неуверенно пролепетала Радмила.
Молодые женщины посмотрели в сторону бухты и увидели несущееся под всеми парусами судно. Оно выгодно отличалось от большого круглобокого нефа. Здесь не было многочисленных построек на палубе, очертания его были стремительны и грациозны. С правого борта в бирюзовую воду полетел когтистый якорь. Судно рыскнуло, качнулось, словно конь на привязи и замерло вдали от берега. Было видно, как моряки проворно спустили на палубу большой рей и стали скручивать парус. Радмила и Мегги многозначительно переглянулись.
Их мысли прервал хриплый голос учетчика:
— Не желают ли дамы продолжить переговоры?
— Дамы желают попасть вон на тот корабль, — резко ответила Мегги.
— О! Это даже легче, чем на неф! — воскликнул работник порта, — всего три стерлинга — и я обеспечу вашу доставку на его борт! Девушки радостно закивали головами.
— Но! — учетчик многозначительно поднял указательный палец к небу, — за последствия я не отвечаю. И мы друг друга не видели!
— Осторожно! — прошипел учетчик, и нога Радмилы неуверенно нащупала в темноте качающееся дно лодки. Было совсем темно. На черных невидимых волнах утлая лодчонка то взмывала вверх, то, скребя бортом по обросшей ракушками стене причала, проваливалась в бездну. Девушке стало плохо от нещадной качки, но она вспомнила слова старого боцмана и напрягла все свои силы. Огоньки далекого галеона то и дело скрывались за набегающей с моря волной. Шипенье пены и плеск воды заглушали скрипы уключин. Подруги обнялись и затихли на корме.
