Сусанна смолкла. Басанов тоже молчал угрюмо.
— Ну, что же, — спросила она, — разрешаете вы мне то, что я надумала?..
— Как знаете, ваше дело… — промычал он.
— Да вы же не считаете его больше покусителем на себя? Доказала я вам? Убедила вас… или нет…
— Да! Теперь уж я опять совсем не знаю, на кого думать! — ответил Басанов.
— Стало быть, я могу его простить? Вы определите его опять в канцелярию или в коллегию?
— Да… — снова нерешительно проговорил Басанов.
— Отчего же вы так отвечаете, точно все еще сомневаетесь? — воскликнула она с досадой.
— Да уж очень это все будет всем удивительно.
— Правда… — вдруг усмехнулась она. Лицо ее оживилось, глаза блеснули. Она будто вдруг обрадовалась чему-то…
— Вот что, — сразу будто решаясь, выговорил он. — Отвечайте по совести! Уж очень мне оно любопытно! Отвечайте правду на то, что я спрошу.
Сусанна поглядела Басанову в лицо и весело рассмеялась.
— Я знаю вперед, о чем вы спросите… Ну-да, правда, да!..
— Да что, что я спросить хотел?
— Да знаю, догадалась… Любопытствуете узнать, снова ли я к Гончему по-прежнему… Ну, понятно, кажется?
— Ну, и что же?.. Опять все к старому вернется?
— Да, Дмитрий Андреевич!
— Уди-ви-тель-но!.. — протянул Басанов.
— Нет, не удивительно… В другой раз я вам загадку всю объясню, и вы поймете… диковинное станет совсем простым… Но теперь я хочу поскорей Гончего определить на службу и иметь его поближе к себе, потому что дела наши плохи.
— Дела коллегии? Дела управления?..
— Нет, я не про то! Я про вас, про вашего злодея! Нам нужен умный человек, а у нас все глупые и ленивые. Когда-то был один заправитель, умница Змглод, да и тот теперь совсем стал мокрой курицей. И вот нам нужен такой же, как и он: умный, преданный, искусный во всяком деле.
— И преданный?.. — спросил Басанов.
— Понятное дело! Как же вы не можете понять, что человек, столько настрадавшийся, которого я снова приближаю к себе, будет меня боготворить пуще прежнего, а потому должен любить и вас! Врагов у него теперь не будет, врагами станут только те, кто против меня и против вас! И он же займется розыском того злодея, что стрелял в вас. Мы много говорили об этом. Он с такой уверенностью толковал, что злодея найти можно, что я даже удивилась. Он говорил: «будь я в доме от зари до зари, я бы сейчас пронюхал, кому выгода от смерти Дмитрия Андреевича». И он мне толково все объяснил. Действительно, надо к этому делу иначе приступить. Обиженных вами в Высоксе нет ни единой души. Стало быть, человек этот не мстил за обиду. Этому человеку нужна ваша смерть по какой-либо совсем иной причине. Вот, что толково объясняет Анька или Онисим… Я больше не стану его звать прежней собачьей кличкой. И вот Онисим говорит, что дело это возможное, хотя время упущено. Надо было искать по свежим следам. Но он и теперь берется.
— Давай Бог! — проговорил Басанов, оживляясь. — Давай Бог! Уж очень оно меня смущает… За что? Кто такой? И как же так жить: живешь, никого не трогаешь, напротив, всех перемиловал, и вдруг этакое! За что?..
— Стало быть, Дмитрий Андреевич, с вашего разрешения я объявлю Гончему, чтобы он завтра же являлся вас якобы упрашивать, просить прощения и просить, чтобы вы его взяли обратно к себе на службу. Он даже хочет опять считаться вашим крепостным и изорвать свою отпускную.
— Этого по закону нельзя! — улыбнулся Басанов.
— Как? Он хочет приписаться в ваши заводские крестьяне…
— Закон воспрещает, Сусанна! Да это пустое. Пускай числится купцом или как хочет!
— Так завтра вы его примете?
— Пускай приходит.
И, помолчав мгновение, Басанов развел руками и прибавил:
— Да. И вправду диковинное вы мне нынче объявили! Сусанна Юрьевна поднялась довольная и быстро двинулась к себе наверх. Когда она проходила через большую залу, где стоял князь Никаев, он проводил ее ненавистным взглядом и проворчал:
— Вот бы кого прежде других похерить! Прежде Дмитрия Андреевича! Вот она змея подколодная! Кто все повершил? Кто старика похерил? Кто венчание приказал? Попадись ты мне под руку! Да, может, и попадешься!
Князь Давыд тотчас же вошел в спальню Басанова и сел около него. Дмитрий Андреевич, обещавший Сусанне Юрьевне никому ничего до завтра не сказывать, решил, однако, что любимцу Давыду можно все тотчас же сказать. И он передал ему новость и весь свой разговор с ней.
Тот, взволнованно выслушал, не говоря ни слова.
— Ты еще пуще меня удивился! — сказал Басанов.
Князь молчал, как пораженный громом.
— Чего же ты? Будто даже тревожишься?
Давыд покачал головой и выговорил:
— Простите, только бабы на этакое способны! Что же это такое? Ведь это, стало быть, если мы разыщем, кто в вас стрелял, так мы его сейчас управляющим коллегии сделаем, а то вот при вас он будет состоять: Михалис, я да он!.. Первым приятелем Вашим будет!.. Ведь так выходит!
— Да, правда твоя! Но, видишь ли, она иначе сказывает…
И Басанов передал Давыду все доводы, приведенные Сусанной Юрьевной.
Давыд встал со стула, начал ходить по спальне около сидящего Басанова, сильно волнуясь. Затем вдруг у него как бы вырвалось против воли:
— Никогда, никогда я бы этого не разрешил!..
Голос его, подавленный тревогой, подействовал на Басанова. Он тоже вдруг сильно смутился.
— Да скажи — почему?
— Как — почему! Хотел он когда-то зарезать вас, зная, что вы у Сусанны Юрьевны сидите. Вместо вас вышла на балкон она. Тогда он хватил ее, с тем, когда ухлопает, уложит и вас. Дело не выгорело, потому что в доме все поднялись от крика. Ему и тронуть вас не удалось. Но вот он взялся инако: пошел к Аниките Ильичу, погубил вас еще того хуже… Тут по воле Божией все перевернулось. Аникита Ильич скончался, а вы стали барином Высоксы. Но злоба его на то, что Сусанна Юрьевна из-за вас отдалила его, осталась старая. И вот он опять пробовал убить вас в лесу.
— Он ли? — воскликнул Басанов.
— А кто же другой? Я не хотел говорить прежде наверное. А теперь скажу. Он. Все мои розыски, что я вел и веду, прямо ему улики.
— Он в те дни сам еле жив лежал у Ешки-знахарки.
— Лжет, бестия. Лжет. Его накануне ввечеру видели близ охотного дома. И я знаю, кто видел, и вам…
Никаев запутался, боясь запутаться во лжи, неподготовленной и измышленной внезапно… Но хитрый план вдруг созрел в его голове.
— Да ведь и вы и все думали прежде на Гончего!
— Да, я думал, правда, но Сусанна Юрьевна меня разговорила!
— Ну, а меня она не разговорит! — злобно вскрикнул Давыд. — Я как прежде думал, что это он, так и остался при своем. Да еще и улики теперь имею…
