– Когда ты вновь надумаешь выяснять отношения с герцогом, – сказала она, пытаясь обрести равновесие, – я поеду с тобой, Грегор Грант.
Его красивые губы изогнулись в улыбке.
– О, Мег, – пробормотал он, – отныне мы все будем делать вместе.
– Там была такая неразбериха, – рассказывал Малькольм Бейн своему сыну Ангусу на следующий день после возвращения домой. – Эрди Кэмпбелл нашел свою жену запертой в одной из гостиных замка. Мне кажется, когда Лоренцо обнаружил, что похитил не ту женщину, он пришел в ярость, но из-за упрямства решил не отпускать Барбару. А может быть, просто не знал, как поступить. Но поскольку он распустил всех слуг, думаю, ему было одиноко, и он стал обращаться со своей пленницей как с гостьей. Лоренцо и Барбара провели вместе не один приятный вечер у камина, потягивая прекрасное вино из подвалов герцога и рассказывая друг другу о своих несчастьях.
Ангус смущенно улыбнулся и посмотрел на отца:
– А как Эрди? Что он сделал?
– Что ему оставалось? Он освободил Барбару, если можно так сказать. Она бросилась к нему, Эрди подхватил жену, усадил на лошадь, и они ускакали из замка. С тех пор мы их не видели. Я даже не знаю, вернулся ли Эрди в свой гарнизон на горном перевале. Думаю, эта парочка будет счастлива, до тех пор пока не найдет повода для новой ссоры.
– А герцог Аберколди на самом деле потерял рассудок?
– Да, с ним случилась беда. Когда Лоренцо пришел в себя после обморока, он рассказал, что герцог действительно очень любил свою жену Изабеллу. Это была не просто страсть, а настоящее безумие: он хотел владеть не только ее телом, но и душой. В прошлом у герцога были и другие женщины, но они быстро ему надоедали, и тогда он… – Малькольм откашлялся. – Тебе лучше этого не знать, Ангус. Могу только сказать, что герцог был дурным человеком. Должно быть, эта Изабелла тоже была не в своем уме, раз не сбежала от Аберколди. Понимаешь, сынок, они были одного поля ягода, и герцог, и его жена. Лоренцо сказал, что больше всего им нравилось связывать друг друга и… – Малькольм снова смущенно откашлялся. – Ну, в общем, каждый из них стремился подчинить себе другого, пока Изабелла не упала… прыгнула… или ее сбросили с этой башни, и она разбилась насмерть. Теперь мы никогда не узнаем, как это случилось.
– А герцог Аберколди уже никогда не заговорит?
– Нет, Ангус, никогда. Если это он в порыве ярости столкнул жену с башни, то именно Изабелла вышла победителем в их постоянной схватке за лидерство, ибо, лишившись ее, герцог превратился в пустое место, в некое подобие человека. Аберколди надеялся, что леди Мег сможет возродить его к жизни, избавит его от гнетущего одиночества. Но когда Лоренцо вернулся и рассказал ему, что леди Глен-Дуи вышла замуж, несчастный герцог, потеряв последнюю надежду, впал в беспамятство. Лоренцо сделал вид, что с его хозяином все в порядке. Он распустил слуг, потому что боялся, что они расскажут всем о безумии герцога. Лоренцо не мог этого позволить, ведь тогда он потерял бы свое положение, перестал быть фаворитом. Он лишился бы всего, чего добился с таким трудом, поэтому делал вид, что ничего не случилось. И вот теперь герцог живет в мире грез под присмотром врачей, а бедный Лоренцо остался ни с чем.
– Бедный Лоренцо?! – возмущенно воскликнул Ангус. – Как ты можешь жалеть его, отец, ведь он бросил вас в темницу?!
При слове «отец» у Малькольма бешено заколотилось сердце. Потрясенный и обрадованный, он боялся пошевелиться. Когда Ангус осознал, что произнес заветное слово, то покраснел от смущения. Они с сыном наконец обрели понимание и сблизились, пройдя долгий и трудный путь навстречу друг другу.
– Да, это так, – ответил Малькольм, стараясь сохранять спокойствие. – Но ведь он боялся, что мы узнаем правду о герцоге. И потом ему, конечно, хотелось отомстить лэрду за то, что тот посадил его в подвал у себя в замке.
– Что же с ним теперь будет?
– Я не знаю, Ангус. Лэрд собирался поместить его в тюрьму, но не думаю, что Грегор Грант способен лишить человека свободы, даже такого, как Лоренцо. Скорее всего он отправится домой, на родину. Правда, я сомневаюсь, что он последует в Италию! – пробормотал Малькольм.
– Да, пусть едет домой, – согласился Ангус. – А как лэрд и миледи? – спросил он, стыдливо опустив глаза.
– Они очень счастливы, и теперь все будет хорошо.
– А что теперь будет с мамой и… и…
– Мы с твоей мамой тоже очень счастливы, Ангус. У нас и теперь все хорошо, а будет еще лучше. С годами я стану старым брюзгой, а мама превратится в кругленькую пампушечку.
– Не пора ли тебе остановиться, Малькольм Бейн! – раздался голос Элисон, которая подошла и положила руку ему на плечо. Но ее голос больше не ранил, а в темных грозных глазах Форбсов затаилась улыбка. – Хватит побасенки рассказывать.
– Как скажешь, моя маленькая пышечка, – ласково проговорил Малькольм и подмигнул сыну.
Ангус фыркнул и посмотрел на мать с отцом сияющими от счастья глазами. Для него сказка только начиналась.
Прошел год
Мег окинула взглядом долину Глен-Дуи, восхитительно прекрасную в золотых лучах заходящего солнца.
Прошедший год принес много радости: овес уродился на славу, урожай был щедрым, болезни и эпидемии обошли имение стороной. Люди уже давно не были так счастливы и спокойны за свое будущее.
И только одно омрачало всеобщую радость – старый генерал покинул их. Мег горевала об утрате, но одно знала твердо: ее отец умер с легким сердцем, уверенный в том, что оставляет дочь в надежных руках мужчины, который любит ее. Как оказалось, именно его смерть предвидела Элисон.
Грегор, ее возлюбленный муж и лэрд, вступил в права владения Глен-Дуи. На этот раз он выполнял свои обязанности с особой радостью и наслаждением, с чувством благодарности судьбе.
Ребенок зашевелился на руках у Мег, и она погладила нежную бархатную щечку младенца. У нее родился сын, их с Грегором сын. Волосы у него были темнее, чем у отца, но ей почему-то казалось, что, когда он подрастет, они станут такими же, как у Грегора, – здесь не было и намека на огненное пламя ее волос. А вот глаза определенно были ее – ясные и голубые, как небо над горами Шотландии, и Мег была почти уверена, что они такими и останутся.
– Через некоторое время глаза у него поменяют цвет и станут золотистыми, вот увидишь, – постоянно повторял Грегор.
– Только не у него. Вот у нашего второго ребенка точно будут твои глаза.
– Боже, Мег! Ты не успела одного родить, а уже мечтаешь о втором? – удивленно восклицал Грегор. Когда Мег рожала, он чуть с ума не сошел, переживая за нее. Прошло уже четыре месяца, но Грегор не притрагивался к жене, боялся, что…
