Лион бросился за ней.
– Боже, Санчия, остановись! Никто не собирается причинить тебе вреда. – Он схватил ее за плечи. – Санчия, любимая…
– Ты не понимаешь. – Она принялась отбиваться. – Не дотрагивайся до меня. Это смертельно. Я не хочу убивать тебя. Позволь мне уйти.
Слезы, которые он теперь не сдерживал, побежали по лицу Лиона:
– Любимая, но… – Он привлек ее к себе и принялся гладить испачканные сажей волосы. – Шшшш…
Она внезапно приникла к нему:
– Слишком поздно. Ты прикоснулся ко мне. Даже Дамари побоялся коснуться меня. Медуза…
Он подхватил ее, когда она качнулась и начала падать, теряя сознание.
* * *
Горький запах дыма исчез. Теперь воздух был пропитан ароматом сухого дерева и перебродивших фруктов.
Санчия почувствовала приятную прохладу на коже. Она открыла глаза и увидела склонившегося над ней Лиона, который умывал ее. В комнате царил полумрак, только слабый свет струился из двух маленьких окошек над ними.
Сияющая пыль кружилась в солнечных лучах, пробивающихся сквозь щели, и она смотрела на них как завороженная.
Два танцующих солнечных луча…
Так говорил Лоренцо о Бьянке и Марко. Но танец окончился, и те двое неподвижно лежат теперь рядом в маленькой часовне на холме.
Но откуда здесь часовня? Может быть, камни не поддались пламени, охватившему Мандару?
– Огонь! – Из ее груди рвался отчаянный крик, но горло пересохло, и лишь слабый хриплый шепот донесся до Лиона.
– Огня больше нет, – сказал он спокойно. – Ты уже не в Мандаре.
– А где?
– Мы на виноградниках. В винодельне. – Он провел влажным обрывком ткани по ее вискам. – Ты помнишь, где она находилась?
– Да. – Санчия огляделась и увидела тень, падавшую от деревянного чана, и дубовые бочонки в углу. Она вздрогнула, вдруг заметив, что лежит совершенно раздетая. – Накрой меня. Так холодно здесь.
Лион укрыл ее одеялом. И она с удивлением увидела, что на нем тоже нет никакой одежды. Странно!
– Ты узнаешь, кто я?
– Лион.
Облегчение промелькнуло в его глазах.
– А что случилось с Мандарой, помнишь?
Как она могла забыть? Как можно что-нибудь забыть?
– Чума. – Она вдруг вскочила, осознав все. – Уходи от меня! – И попыталась отодвинуться подальше. – Чума!
– Успокойся. Я здесь с тобой уже больше недели, – сказал он мягко. – Если бы я заразился, то уже был бы болен.
Она посмотрела на него и вздохнула.
– Неделю? – И закрыла глаза. – Боже мой, зачем? Ты ведь мог…
– А почему ты оставалась в Мандаре заботиться о тех, кого я любил?
– Мне надо было быть там.
– А мне надо было быть здесь. Посмотри внимательно на меня, Санчия. Похож ли я на больного?
Она открыла глаза. Он выглядел сильным и энергичным, несмотря на усталость и печаль, которые застыли на его лице.
– Иной раз болезнь протекает не обычным путем.
– А иной раз люди и вообще не заболевают. Были ли в Мандаре те, кто не заразился?
– Кажется, были. – Она покачала головой в сомнении. – Одни заболевали быстрее, другим требовалось больше времени. Я не знаю, остался ли в городе кто-нибудь живой.
– Надеюсь, что кому-то все же посчастливилось выжить, если только он не сгорел в огне. Огонь!
– Дамари и его наемники подожгли город. Я видела, как он сделал это, но я не могла даже двинуться с места. А затем я подумала, что если Дамари останется в живых, то он снова повторит то же самое где-нибудь в другом месте. Нельзя позволить ему творить такие чудовищные преступления. Так много смертей… Я тебе рассказывала о Пьеро?
– Да, ты рассказала обо всем. – Глаза Лиона ярко сверкнули в полумраке. – В беспамятстве ты говорила, говорила, вырывалась, пыталась убежать, плакала – вела себя как сумасшедшая.
– А может быть, я и вправду сошла с ума…
– Нет, – сказал он с силой. – Ты должна сохранить свою душу и свой разум. Ты – единственное, что у меня осталось. Я не смогу потерять еще и тебя. Слышишь? Ты должна выстоять!
Страсть и сила, прозвучавшие в его голосе, почти убедили ее в том, что он сможет уберечь их обоих от помешательства и смерти. Бедный Лион! Он потерял все: семью, свои корабли, свой дом. Она не должна увеличивать список его потерь, если это в ее силах.
В те последние дни в Мандаре, когда на ее глазах смерть уносила близких и она не в силах была им помочь, Санчии казалось, что она никогда уже не будет прежней, что душа ее омертвела и не способна чувствовать. Но вот сейчас слова Лиона вновь пробудили в ней желание жить.
– А почему мы без одежды?
– Я сжег всю твою одежду и то, что было на мне при нашей встрече.
Когда она, недоумевая, взглянула на него, он усмехнулся:
– Кажется, это была удачная мысль. Я ведь ничего не знаю о чуме и не знаю, как с ней бороться. – Он помолчал. – Я выкупал тебя и сам мылся горячей водой каждый день. И кажется, я принял все нужные меры предосторожности. Когда ты потеряла сознание, я приказал Лоренцо и остальным не подходить близко к нам и отнес тебя сюда. Они расположились рядом с виноградниками. Лоренцо приходит каждый день и приносит свежую еду и воду, оставляя все это у дверей. – Лион кивнул на стопу одеял у стены. – Я прокипятил их и выжарил на солнце. Если хочешь, я переделаю любое из них так, чтобы ты могла его надеть.
– Чуть позже. – Она не чувствовала никакого неудобства от того, что и она, и Лион сидели обнаженными. За прошедшую неделю она потеряла нечто большее, чем чувство стыдливости. – Как долго мы будем оставаться здесь?
– Еще неделю. Если после этого ни один из нас не заболеет, это будет означать, что ты уже не можешь никого заразить.
– Разумно. – Она посмотрела на него и вдруг почувствовала, как ее охватывает дрожь. Может быть, чудовище и пощадит ее.
Но какая несправедливость! Оно уже уничтожило невинность, доброту, стойкость.
– Катерина!.. – Санчия зарыдала. – Прости меня. Я знаю, как тяжело тебе говорить о ней. Она твоя мать, и она…
– Успокойся. – Он с нежностью прижал ее к себе, его пальцы пробежали по ее волосам. – Я знаю, она была не очень добра к тебе. Ей надо было…
– Нет, ты ничего не понимаешь, – прошептала Санчия. – Я полюбила ее. Мы очень сблизились с ней в последние дни, и мне так трудно было терять ее, почти так же, как и Пьеро.
– Как бы мне хотелось попрощаться с ними, – хрипло сказал Лион. – Я должен был сказать им всем «прости». Если бы я знал…
Санчия почувствовала, как что-то теплое капнуло ей на висок. «Если бы…» Извечные слова сожаления. Если бы можно было что-то исправить… Катерина что-то говорила о сожалении, и эти слова Санчия должна была передать Лиону и Лоренцо. Но не сейчас. Боль еще так свежа. Потом будет достаточно времени.
