— Мне приходилось видеть и кое-что похуже. Но не в этом сейчас дело. Мне надо потолковать с тобой.
— Да, мне тоже есть что тебе сказать. — Эвенел избегал смотреть в глаза Ларк.
Беседуя с Эвенелом, Ларк не спускала глаз с челяди, которая вытащила изо рва труп. Его положили на землю, а Эвел, сняв плащ, прикрыл им тело. Отдав распоряжения своим людям, Эвел обратился к Эвенелу:
— Мы встретимся с тобой на ристалище. Отец ждет нас.
Эвенел кивнул.
Ларк заметила одного из приближенных Стоука. Он проталкивался к телу Эббы, а потому не видел Ларк. Воспользовавшись удобным моментом, девушка подхватила бывшего жениха под руку и увлекла в сторону.
— Пойдем скорей, мы поговорим в шатре отца.
Когда они вошли в шатер, Эвенел сжал руки Ларк.
— Прости меня. Я влюбился в твою сестру. Я хотел сказать тебе об этом, но не нашел подходящих слов.
— Очень мило. «Я влюбился в твою сестру», — передразнила его Ларк. — А как же я? Как выяснилось, ты целый год лгал мне.
— Я не мог сказать тебе правду.
— А мне всегда казалось, что ты — удивительно благородный человек.
— Верь мне, я не хотел влюбляться в Элен. Я и в самом деле любил тебя. Правда, не так, как тебе хотелось бы. — Эвенел начал перебирать пальцами звенья кольчуги, висевшей на деревянном треугольнике. — Нет, право же, я любил тебя всегда, только… хм… по-своему.
Ларк заметила, что ее меч висит рядом с мечом отца. Уильям захватил его с собой на тот случай, если бы дочери вдруг взбрело в голову принять участие в турнире. Девушка выхватила меч из ножен.
— По-твоему, это должно утешить меня? — иронически усмехнулась Ларк.
Эвенел стоял к ней спиной. Это вполне соответствовало планам девушки. Она сжала рукоять меча, готовясь нанести удар.
— Я надеялся, что в один прекрасный день ты преодолеешь эту страсть и забудешь обо мне.
— Считай, что я уже преодолела ее. — Ларк ударила Эвенела рукоятью меча по затылку.
Молодой человек рухнул к ее ногам, и Ларк с улыбкой посмотрела на него.
— Ты еще не знаешь об этом, но я уже простила тебя. И желаю тебе счастья с Элен. — Ларк нагнулась и сняла с Эвенела оружие, зная, что если он не явится на поединок, Эвел и близнецы отправятся разыскивать его.
Тут перед ее мысленным взором предстал Стоук. Противостоять ему на ристалище было крайне опасно. Ларк вспомнила, как екнуло у нее сердце, когда он вылетел на своем огромном вороном жеребце из ворот Кенилворта и во весь опор поскакал к ней. Вид у него в ту минуту был зловещий, как у черной грозовой тучи. Зябко поежившись, Ларк надела вооружение Эвенела и вышла из шатра. В одежде рыцаря она стала неузнаваемой.
Вскочив на боевого коня Эвенела, Ларк направила его к рыцарям, которые готовились вступить в бой с вассалами короля. Сквозь узкие прорези тяжелого шлема она видела яркие значки и штандарты на их копьях. Кое-кто из рыцарей привязал к наконечникам копий цветные шарфы, рукава и чулки своих дам, и Ларк невольно подумала, какую даму почтит подобным образом Стоук.
Громкий крик раздался при появлении на ристалище высокого рыцаря. Ларк взглянула в сторону галерей и увидела, как по древку над украшенной гербами ложей медленно пополз вверх огромный королевский штандарт с изображением золотых львов на алом поле. Это означало, что турнир начнется с минуты на минуту. Вскоре Ларк увидела и самого Ричарда Львиное Сердце. Он усаживался в свое кресло.
Когда Ричард обратился к сидевшей рядом с ним Кармии и заговорил с ней, у Ларк перехватило дыхание. К счастью, лицо этой женщины скрывала вуаль, а потому никто не видел ее глаза. Желтое платье, дар леди Элизабет, в которое была облачена Кармия, ярким пятном выделялось среди нарядов других знатных дам, а светлые волосы — точь-в-точь такие же, как у Ларк, — золотистой россыпью струились у нее по плечам. Как полагала девушка, король до сих пор не заметил, что рядом с ним сидит не супруга Стоука, а ее мать. Косвенным свидетельством тому послужил сигнал к началу соревнований, который подал государь, взглянув на герольда. За спиной Кармии расположилась Марта с Вариком на коленях. Рядом с ними устроился Балтазар. Возле служанки и мальчика стояли четверо вооруженных воинов. Увидев, что мальчика охраняют рыцари, Ларк успокоилась: убийце вряд ли удалось бы подобраться к Варику во время турнира.
— Всех желающих принять участие в турнире просят занять свои места!
Главный герольд пробежал взглядом по списку участников, после чего взмахнул рукой. По его знаку на ристалище выехали первые два рыцаря. Другие застыли, как статуи, у ворот в ожидании, когда выкрикнут их имена и звания.
— Глянь, отец! Да ведь это же сам дьявол, — послышался голос какого-то ребенка, сидевшего на плечах у отца.
Ларк посмотрела в ту сторону, куда указывал малец, и увидела закованного в черные доспехи Стоука, сидевшего на вороном жеребце. Внешность рыцаря и впрямь была ужасна — казалось, на ристалище выехал сам царь тьмы. Только яркие белки глаз, просвечивавшие сквозь узкие прорези его тяжелого шлема, свидетельствовали о том, что на лошади сидит человек, а не потустороннее существо.
Стоук, взбодрив шпорами Шехема, промчался по ристалищу и придержал коня у крытой, разукрашенной гербами галереи, где сидел король.
— Твой защитник, граф Блэкстоун Кенилвортский, государь! — провозгласил герольд, разорвав своим громким голосом тишину, установившуюся над полем с появлением на галерее короля Ричарда.
В этот момент Кармия подбросила в воздух алый шарф.
Поймав его на лету, Стоук дернул поводья и заставил своего жеребца преклонить колени перед королевской ложей. Увидев этот трюк, толпа разразилась рукоплесканиями.
Ларк, однако, не разделяла восторгов толпы. Пробормотав: «Вот ведь болван!» — она внимательно наблюдала за тем, как Стоук привязывает шарф к острию своего копья.
Судя по всему, это украшение пришлось Стоуку по душе, иначе он вряд ли бы продемонстрировал толпе чудеса выездки.
То-то бы он обозлился, если бы узнал, что это не Ларк, а ее мать Кармия поднесла ему этот дар!
В это время окружавшие Ларк рыцари, тронув коней, поскакали к герольду, и она осталась одна. Тронув лошадь шпорами, девушка помчалась за ними и заняла свое место в строю.
Главный герольд проводил жеребьевку. Каждый рыцарь вытаскивал у него из кулака соломинку. Самая длинная указывала на счастливца, которому предстояло первым скрестить копья с рыцарем, защищавшим цвета короля. Опоздавшей Ларк пришлось тянуть последней.
— Что ж, поглядим, кто выедет первым… — пробормотала она.
Как и все рыцари, она вытянула перед собой затянутую в металлическую перчатку руку с зажатой в ней соломинкой. Герольд, тщательно осмотрев ее соломинку, ткнул в нее пальцем.
