Ребекка вопросительно посмотрела на Армана.
– Да, Ребекка, – кивнул он. – Элиса Хантун была моей матерью, хотя я ее никогда не видел. Она умерла при родах.
– Нет, Арман, она не просто умерла, – хрипло проговорила Люти, – ее убили.
– Убили? Во время родов? Не понимаю! – воскликнула Ребекка.
– Расскажи ей, Люти, – попросил Арман. Люти наклонилась вперед и посмотрела в глаза Ребекке.
– Что собой представляли «игры» господина Жана, вам известно. И вы также знаете, что в них принимали участие дети. Так вот, Эдуард питал к Элисе такого же рода чувства, какие отец питал к ее матери. Он рассматривал ее как свою собственность и, возможно, даже по-своему любил. Если подобное извращение можно назвать любовью. Общеизвестно, что она росла с Эдуардом и была ему как сестра. В определенном смысле это правда. Но их отношения не были нормальными, такими как у брата с сестрой, если вы понимаете, что я имею в виду.
Ребекка кивнула, вспомнив рисунки.
– Мама изо всех сил старалась, чтобы он держался подальше от Элисы, но она была всего лишь рабыня и возможностей у нее было не очень много. А кроме того, Элиса была влюблена в Эдуарда. Понимаете, она с самого детства не знала никого другого.
Но Эдуард женился не на Элисе. Он женился на Фелис Хемсворт, поскольку ее отец дал за ней большое приданое. А Эдуарду что – Элиса у него уже была, а брак с Фелис предоставлял в его распоряжение еще одну красивую молодую женщину и приличную сумму денег в придачу.
– А что Элиса? Она с этим примирилась?
– Да, пришлось. Впрочем, она мирилась со всем, что исходило от Эдуарда. Правда об истинных отношениях между Эдуардом и его «сестрой» открылась Фелис вскоре после свадьбы. Можете себе представить, как она была поражена. Моей маме молодая госпожа Молино нравилась, она ее жалела, но помочь ничем не могла. Она мне рассказывала, что Фелис удалось выжить только потому, что с самого начала она убедила себя, что ничего этого не существует.
Люти сделала паузу и глотнула чаю.
– Потом госпожа Фелис родила ребенка, Жака. Я помню это, потому что мне тогда было уже шесть лет. И вот появление на свет Жака как будто что-то пробудило в Элисе. Мама говорила, что Элиса тоже очень хотела ребенка. Она любила детей и предложила ухаживать за маленьким Жаком, но Фелис не позволяла ей даже находиться рядом.
Моей бедной маме было жалко их обеих. Госпожа Фелис ревниво охраняла свое дитя, а мисс Элиса томилась и страдала.
Единственным человеком, которому она доверяла, была моя мама. Я вспоминаю их беседы, когда они сидели рядом – мисс Элиса, стройная, белокурая, и моя мама, темнокожая и крепкая. Элиса говорила, что Эдуард не хочет, чтобы у нее был ребенок, потому что не желает ее ни с кем делить. Так вот, Элиса томилась, тосковала, буквально чахла, и вдруг через два года после рождения Жака выяснилось, что она беременна. Узнав об этом, мама была счастлива за Элису, несмотря на то что ребенок, как она предполагала, был от Эдуарда. Но вскоре Элиса ей призналась, что отец ребенка – молодой немец, содержавший аптеку в Бофоре, с которым она тайно встречалась. Они познакомились, когда она однажды поехала в город за покупками, и вскоре стали любовниками. Этот молодой человек хотел на ней жениться, и Элиса была, конечно, согласна, потому что наконец поняла, что в мире существует жизнь, отличная от той, какую предлагал ей Эдуард.
Услышав об этом, мама пришла в ужас. Ей стало страшно за Элису. Мама знала, на что способен Эдуард, и знала, что он никогда не позволит Элисе уйти. Она посоветовала ей сбежать с этим молодым человеком куда-нибудь подальше, в такое место, где Эдуард никогда не смог бы их найти. А Элиса все твердила, что ее жених не может бросить свою аптеку и что Эдуард должен все понять и согласиться.
Но конечно же, он ничего не понял. Вернее, не захотел. Когда Элиса рассказала ему, что собирается выйти замуж, он пришел в неописуемую ярость. Он ударил ее и выбежал из дома, а вернулся только через три дня, веселый и вальяжный, как ни в чем не бывало. Он даже купил Элисе подарок, новое платье, и был с ней ласков, как всегда.
Элисе показалось, что Эдуард смирился и решил позволить ей уйти. Но очень скоро она поняла, что это совсем не так. Дело в том, что ее жених пропал. Просто взял и исчез. Элиса пыталась узнать, где ее возлюбленный, но абсолютно никто не знал, куда он подевался. Однажды утром он не открыл свою аптеку. Вот и все. Все его вещи, включая одежду, остались нетронуты. Мама рассказывала, что мисс Элиса плакала больше недели не переставая, а затем будто бы успокоилась.
Узнав, что она беременна, Эдуард начал систематически жестоко ее избивать, видимо добиваясь, чтобы у нее случился выкидыш. Непонятно, как это получилось, но она все же родила. Ребенок был недоношенным, но выжил. А вот Элиса нет. Может быть, если бы у нее было стремление к жизни, она могла бы выжить даже после всех этих зверских избиений, но она, видимо, просто решила сдаться. Ей не хотелось жить.
– И этим ребенком был Арман?
– Да, Ребекка. У меня нет сомнений, что Эдуард хотел убить и его, но, видимо, рука дрогнула лишить жизни невинное дитя, или еще что-то ему помешало. Но так или иначе, ребенок остался жить. Всю заботу о нем взяла на себя моя мама. Она нашла для него среди рабынь подходящую кормилицу.
– Но если Эдуард его ненавидел, то почему он растил его как своего сына?
– Для соблюдения приличий! – Арман хрипло рассмеялся. – Дело в том, что Эдуард очень заботился о своей репутации, чтобы она ни в коем случае не оказалась запятнанной. Признав же меня своим сыном, он снимал все вопросы. Не надо было ничего объяснять. Вот так у Жака появился младший брат.
Тон Армана стал более злым.
– А через несколько лет об этом забыли, кажется, даже сами Эдуард и Фелис. Но, в глубине души они всегда помнили. Маленьким я все время удивлялся, почему родители так меня не любят. Такие вещи дети чувствуют более остро, чем полагают взрослые.
– Но ты все же ничего не знал?
– Нет, до тех пор, пока Люти мне не рассказала. Это случилось сравнительно недавно. Я был уже совсем взрослым.
Ребекка рванулась и припала к его груди.
– О, бедный мой Арман! Я восполню тебе все. Я так тебя люблю, что ты забудешь все плохое, что тебе пришлось пережить!
Услышав бой часов, Люти резко встала.
– Время идет. Если мы собираемся в «потайной кабинет», то следует поторопиться. Со всем остальным можно подождать.
Внутри потайной галереи звуки грозы были приглушены, но весь дом скрипел и стонал. Ребекка съежилась, чувствуя, что ее тело протестует и не желает двигаться вперед.
Но поскольку путь знала только Ребекка, то возглавлять процессию пришлось именно ей. Она шла первой, держа в руке фонарь, следом за ней Арман, опираясь на крепкую палку с набалдашником. В другой руке он нес веревку. Ребекка чувствовала на своей шее его дыхание. Последней шла Люти и несла еще один фонарь.
