– Я была у вас, капитан, – продолжала она. – Я хотела, чтобы эта девочка повторила вам то, что рассказала мне. Но мне сказали, что вы как раз отправились в лавку «Святого Бонавентуры», и я поспешила сюда. Пресвятая дева, – воскликнула она, заметив Луазу. – И вы здесь, преподобная мать? Что с вами? Вы так бледны и, да простит меня Бог, едва держитесь на ногах.
– Ничего страшного, Симона, – произнесла Луаза, силясь улыбнуться. – Мы не поладили с этими людьми… я не знаю, знакомы ли вы с моей сестрой графиней де Монсальви? Катрин, – добавила она, – мадемуазель Симона Совгрен имела честь вскормить своим молоком монсеньора графа Карла, за что она и пользуется особым благорасположением герцогини.
Лицо герцогской кормилицы озарилось улыбкой.
– Знаменитая Катрин! Как я рада вас видеть. Так вы в Дижоне, и никто об этом не знает!
– Я здесь не более часа, – ответила Катрин, очарованная теплотой и приветливостью, исходящими от этой женщины. – Я приехала прямо сюда в надежде увидеть дядю, о котором уже давно мне ничего не известно. Но вы сказали, что что-то знаете.
– Мне кажется, что да. Этот ребенок, – сказала она, подталкивая вперед девочку, – младшая сестра одной из моих горничных. Она служит у мэтра Готерена. Сегодня утром она прибежала ко мне вся в слезах, умоляя не прогонять ее. Она не хотела возвращаться в их дом. Давай, Марта, смелее… повтори все, что рассказала мне…
Рассказ был недолгим. Марта решила, что в доме живут привидения, особенно в кладовке, в глубине сада, где хранились дрова. Эта кладовка примыкала к пристройке, где у Матье Готерена был курятник и сарай для инструментов. Марта утверждала, что оттуда доносились странные звуки. Сегодня ей потребовались дрова для печки, и, борясь со страхом, она пошла в кладовку. Но только она туда вошла, как сразу же услышала такой страшный стон, что он мог раздаваться лишь с того света. Обезумев и рыдая от страха, она прибежала к сестре, которая служит у госпожи Морель.
– Мне эта история показалась странной, – сказала Симона. – Вот уже несколько месяцев, как исчез мэтр Готерен. Я очень его уважала и часто здесь делала покупки. Мне говорили, что он серьезно болен. Так болен, что не может обслуживать своих лучших покупателей. Это меня удивило. Ваш дядя всегда был сама энергичность и любезность, – добавила она, обращаясь к Катрин. – К тому же я уже давно не доверяю этим людям, сама не могу понять почему. Поэтому я и пришла сюда с Мартой.
Катрин переглянулась с Руссе.
– Мы осмотрели дом от погреба до чердака, – сказала она со скрытой угрозой в голосе, заметив, как Амандина побледнела. – Но кто мог вспомнить о курятнике?
Жак устремился в глубину сада. Там Готье и Беранже, отгоняя перепуганных птиц, уже пытались сорвать огромный замок, висящий на новой деревянной двери. Юноши сразу все поняли, как только услышали о страхах Марты, и кинулись к курятнику. Замок не поддавался.
– Черт возьми! – не сдержался он, обращаясь к Амандине, охраняемой двумя солдатами. – Было бы проще дать нам ключ.
– У меня его нет, – ответила упрямая Амандина. – Этой кладовкой уже давно не пользовались, а ключ, видимо, потерян.
– А новая дверь? Как правдоподобно! Здесь дурно пахнет. Давайте, помогите отодрать эти доски, мне не удастся взломать этот проклятый замок.
Под ударами топора дверь не выдержала и рухнула. Из темноты пахнуло таким смрадом, что Руссе рукой остановил Катрин и Луазу, устремившихся было в кладовку.
Минуту спустя мужчины осторожно вынесли оттуда, брезгливо морщась, бесформенный куль из грязного белья и одеял.
– Дядя Матье! – с ужасом воскликнула Луаза. – В каком состоянии!
– Он мертв! – прошептала Катрин.
– Нет, он еще дышит. Но без сознания.
– Такое впечатление, что он находится под действием снотворного, – сказал Руссе. – В любом случае, он выглядит далеко не блестяще, и вы подоспели вовремя, дорогие племянницы. Надо его перенести на кухню.
– Я прикажу служанке подогреть воды, – сказал Готье. – Перед осмотром его надо как следует вымыть.
– Хорошо, займитесь им! – произнес капитан с явным облегчением. Затем, повернувшись к Амандине, напрасно пытавшейся вырваться из рук солдат, он спросил: – Ну что, красавица? Что ты на это скажешь? Он довольно странно выглядит для человека, отправившегося в дальнее странствие. Ты, может быть, скажешь, что он сам закрыл себя в курятнике, а ты об этом ничего не знала?
Она зашипела, как взбесившаяся кошка:
– Думайте что хотите и убирайтесь к черту. Если он оказался там, то не иначе как с помощью дьявола. Клянусь всеми святыми, мы считали, что он ушел…
– Правда? Ну хорошо. Ты, моя милая, сколько угодно можешь теперь клясться на плахе палача Арни Синяра. Неизвестно только, позволит ли он это тебе. Давайте, проводите ее в тюрьму и не забудьте братца. Он, должно быть, послушно ожидает в лавке. А я пойду доложу обо всей этой истории виконту.
Двое солдат перенесли несчастного суконщика к очагу. Руссе вывел арестованных под улюлюканье вмиг разросшейся толпы. Сестры с помощью Марты освободили дядюшку от тошнотворного кокона, Симона Морель-Совгрен отправилась домой, чтобы привести слуг и принести носилки.
– Вы не можете оставаться в этом доме, – сказала она Катрин. – Остановитесь у меня. О вашем дядюшке позаботятся, а присматривать за домом мы пришлем охранника. Мой супруг сейчас рядом с герцогом в Генте…
Не оставалось ничего другого, как согласиться.
– Она предлагает тебе кров без всякой задней мысли, – заметила Луаза, когда прекрасная кормилица ушла. – Это веление сердца. Знаешь, герцогиня Изабелла правильно выбрала кормилицу для своего сына. Симона – самая великодушная женщина, какую я когда-либо встречала.
Сестры с трудом распутали сгнившие одеяла, покрывавшие Матье. Несчастный был безучастен к происходящему. Он сильно похудел, но без помощи Готье женщины вряд ли бы с ним управились. Состояние дядюшки было ужасным. Как только последние грязные тряпки были брошены в огонь, сестры увидели, что все его страшно исхудавшее тело было в ранах.
Катрин пыталась понять, почему Амандина так ужасно обошлась с Матье. Она и так уже имела над ним власть. Проще было бы его убить. Скорее всего ей нужно было как можно дольше продлить его жизнь. Но зачем?
Удобно устроившись на подушках из утиного пуха, дядя Матье поедал толстые тартинки, обмакивая их в огромный бокал размером с салатницу. Он вышел из состояния сна, в котором находился под действием настоя из трав, приготовленного его мучителями. Если бы Катрин строго не следила за ним, он ел бы весь день без остановки.
В комнату вошла женщина очень маленького роста. Катрин с облегчением освободила место у кровати. Бертилла теперь была сиделкой. Она была хорошо известна в Дижоне. Бертилла принесла мазь, за которой слуга только что бегал в аптеку мэтра Бурийо. Эта мазь должна была облегчить страдания больного, искусанного блохами.
