— Верно. Может быть, нужно просто бросить в огонь охапки?
— Это тоже привлечет их внимание. Нужно все сделать так, чтобы костры не вызвали у них никаких подозрений.
— Тогда мы выставим у каждого костра по дежурному, — предложил Джордж.
— А это не опасно? — встревожилась Джиллианна.
— Нет. Никому не покажется странным, что возле костра кто-то дежурит. Только глупцы оставляют огонь без присмотра. А как только ребята увидят приближающегося врага, они бросят траву в костры и спрячутся за воротами.
— А их бегство будет выглядеть так, будто они испугались врага и не успели затушить костры, — согласился Джеймс.
— После того как мы все это придумали, мне стало немного легче, — улыбнулась Джиллианна.
Джеймс посмотрел на разложенные на столе травы.
— Наверное, этого количества нам не хватит, — задумчиво произнес он.
— У нас есть еще, — с гордостью ответил Джордж.
Джиллианна удивленно взглянула на управляющего:
— Но зачем вы их собираете?
— В деревне живет одна старуха, Хильда, так вот, она все время собирает травы и потом приносит их в замок. У нас уже целая бочка высушенной и измельченной травы. Мы платим ей немного денег. Совсем немного, — торопливо добавил Джордж.
— Принесите все, Джордж. Ваш запас нам пригодится, — поспешила успокоить его Джиллианна. — Нужно наполнить несколько мешков, чтобы подбросить их в костры, если дым окажется недостаточно густым или нападающие долго не будут засыпать.
— Миледи, что мы будем делать с врагами, когда они заснут?
— Когда люди перестанут двигаться, мы выйдем из замка и обезоружим их.
— О Господи, если они повторно попытаются напасть на нас, то уже не дадут себя одурачить.
— Я тоже опасаюсь этого. Остается молиться, чтобы мой отец успел приехать. Но как я уже обещала, если он опоздает, я не допущу, чтобы кто-то из-за меня пострадал.
— Леди Джиллианна, вы готовы сдаться?
Джиллианна смотрела на сэра Роберта, который выглядел чрезвычайно элегантным в черном одеянии. Ветер дует в нужную сторону, размышляла она, глядя на густые клубы дыма, подбирающиеся к небольшому войску, стоящему под стенами замка. Раздавшийся снизу кашель подтвердил ее предположение.
Она поднялась на стену, поддерживаемая Джеймсом, который настоял на том, чтобы она надела свое лучшее платье из белой ткани, украшенное золотым шитьем. Сэр Роберт и его люди восхищенно смотрели на нее, и она знала — пение не оставит их равнодушными.
— Нет, сэр Роберт, я не собираюсь сдаваться! — крикнула она в ответ.
— Тогда зачем вы там стоите? Хотите, чтобы я подошел поближе к стене и вы облили меня какой-нибудь гадостью?
— О нет, сэр. Это мы проделали вчера с сэром Дэвидом. Вам мы приготовили другой сюрприз.
— Надеюсь, он не воняет? Слезайте оттуда. Я не хочу, чтобы вас ранили во время атаки.
Он вдруг замотал головой, словно пытался собраться с мыслями. Джиллианна заметила, что некоторые из его людей сели на землю, странно улыбаясь: дым от тлеющих трав уже начал действовать.
— Ваша борьба за право повести меня к алтарю напомнила мне одну песню! — крикнула она, улыбаясь сэру Роберту. — Я слышала ее во Франции. Сэр, вы знаете французский?
— Думаю, да. Конечно, я должен знать, ведь моя мать — француженка.
Джиллианна вложила в пение всю душу; она выбирала те песни, которые любила сама. Когда она закончила петь пятую песню о несбывшейся любви, Джеймс сказал ей, что все кончено. Она посмотрела на сэра Роберта и его людей: почти все лежали под стенами замка, и лишь несколько человек бесцельно бродили внизу, погруженные в грезы.
— Джеймс, я просто не могу поверить, что это сработало! — воскликнула Джиллианна.
— Я тоже не могу, — рассмеялся он и поцеловал ее в лоб. — Пойдем заберем их оружие.
— Да. Костры почти догорели. Я не знаю, сколько еще люди будут находиться без сознания.
— Посмотри туда. — Джеймс указал ей на разбитый вдалеке лагерь Макенроя. Высокая фигура сэра Коннора была хорошо видна на фоне деревьев.
— С ним будет нелегко справиться, — вздохнула Джиллнанна.
— Она убила их всех, — в ужасе прошептал Дэрмот.
— Нет, — покачал головой Коннор. — Она каким-то образом погрузила их в сон. — Он указал на человека, стоявшего на коленях посреди поля и распевавшего молитвы. — Они спят.
— Но они ничего не ели и не пили!
— Все дело в дыме. Чувствуешь этот запах? От него возникает ощущение… — Коннор попытался найти нужное слово.
— Умиротворения? Наслаждения?
— Точно. Этот дым и ее голос. Бедный сэр Роберт попался, как муха в сети паука.
— О да, пение! Мы сами чуть не потеряли старину Найджела: он пошел к замку, влекомый ее голосом. Неудивительно, что сэр Роберт так долго стоял на месте, дав дыму возможность сделать свое дело. — Дэрмот заметил, что ворота Алд-Дабача открылись. — Теперь они их всех убьют, — убежденно заключил он.
Взмахом руки Коннор остановил своих людей, которые не хотели быть безучастными свидетелями хладнокровного убийства беспомощных воинов.
— Нет, смотри: они просто забирают их оружие. Эта девица совсем не кровожадна. Было куда проще перестрелять Гоуди и Далглишей, но она потратила немало часов, изобретая способы обезоружить нападавших, не пролив ни капли крови! Ей уже дважды удалось сделать это.
— Я понимаю, почему они забирают их оружие, но зачем они их раздевают? — удивился Дэрмот.
— Думаю, это своего рода оскорбление. Мало кто из мужчин не испытает стыда, когда узнает, что его раздела женщина. Сэр Дэвид ругался всю прошедшую ночь. Подозреваю, что сегодня к нему присоединится и сэр Роберт.
— Теперь они будут ждать, что она придумает для тебя.
— Да. — Коннор не отрываясь смотрел на обезоруженных и голых воинов, лежавших под стенами Алд-Дабача. — Они с радостью станут свидетелями моего поражения.
Дэрмот удивленно посмотрел на брата:
— Ты ждешь поражения?
— А что еще остается? Как можно предугадать ее выдумки? Вонючую смесь или сонный дым? Уверен, она и для нас что-нибудь придумает.
— Ты слишком спокоен, братец.
— Я рассматриваю проигрыш как часть моей стратегии, как шаг к получению награды.
— А, понятно, стратегия. Мудро. Только, что это за стратегия такая?
— Даже такая умная девица, как леди Джиллианна Мюррей, когда-нибудь исчерпает все уловки.
С первыми лучами солнца сэр Коннор появился под стенами Алд-Дабача. Он сказал правду Дэрмоту о том, что готов принять оскорбление от леди Джиллианны, потому что это действительно было частью его стратегии. Ему предстояло участвовать не в сражении, а в своего рода игре, правил которой он не знал. С одной стороны, его раздражало, что он понятия не имел о приготовленной для него ловушке, но с другой — его утешала мысль о том, что его жизни скорее всего ничего не грозит. В противном случае он вел бы себя совсем по-другому.
