Я должен точно узнать, что произошло, сказал себе Оскар и, внезапно сообразив, что стоит перед кабинетом управляющего, распахнул дверь и потрясение застыл при виде открывшейся его глазам сцены.
Ричардсон, довольно смазливый малый с кавалерийскими усиками, разлегся в огромном мягком кресле перед камином. На его коленях устроилась тяжеловесная растрепанная особа, которая, как припомнил граф, заговорила с ним в одном из коридоров верхнего этажа и представилась экономкой. Одной рукой она обнимала управляющего за шею. Напротив в таком же кресле расселся дворецкий Картер, в одной сорочке. Небрежно сброшенный фрак валялся тут же на полу.
Все трое распивали кларет, пустая бутылка из-под которого стояла на бюро. Еще одну, в которой оставалась примерно четверть, держал Ричардсон.
Оскар мгновенно заметил, что это его лучший кларет, который пили за вторым завтраком гости, и к чувству омерзения прибавилось справедливое негодование.
Несколько мгновений он молча стоял в дверях, с трудом веря, что его слуги могли дойти до такого бесстыдства. Но тут майор Ричардсон промямлил, глотая слова:
— Я нуж'н вам, м'лорд?
Он даже попытался подняться, совершенно забыв о женщине, и та, покачнувшись, пролила вино на платье.
— Эй, гляди, что делаешь! — взвизгнула она. Граф шагнул в комнату, и Картер, пошатываясь, начал вставать.
— Не трудитесь! — бросил граф. — Даю вам два часа, чтобы убраться из этого дома без рекомендаций и жалованья!
И выйдя из комнаты, плотно прикрыл за собой дверь. Направляясь обратно в холл, Оскар не переставал спрашивать себя, как он мог быть таким глупцом, чтобы, не видя дом и не познакомившись со слугами, пригласить сюда такую большую компанию.
Дорина убирала чайный сервиз. Чаепитие было окончено, отец уже вышел из столовой, а дети доедали последний кусочек кекса.
— По-моему, тебе нужно делать уроки, Розабелл, — заметила она сестре, — да и Питеру тоже.
— Надоели мне эти уроки, — заныла Розабелл. — Довольно с меня мисс Соме! Скоро я совсем сойду с ума от скуки, и все из-за нее! Мне хочется немного отдохнуть!
— Знаю, дорогая, — сочувственно кивнула Дорина, — но ты ведь понимаешь, что за те несколько часов, которые ты проводишь с мисс Соме, она не может научить тебя всему, так что приходится заниматься еще и дома.
— А по-моему, не такая уж она хорошая учительница, — возразила Розабелл.
— Лучшая в деревне и единственная, которую мы можем себе позволить, — с ноткой отчаяния в голосе заметила Дорина. Она уже давно терзалась мыслями о том, что Розабелл выучилась почти всему, что могла предложить мисс Соме, и теперь ей была необходима более опытная гувернантка, поскольку образование девочки было еще не закончено.
Дорина пыталась убедить отца давать сестре уроки, но тот, хотя и обещал исполнить просьбу, однако либо забывал это сделать, либо был настолько поглощен составлением каталога и изучением истории кактусов, что постоянно отвлекался и уроки превращались в обыкновенную беседу.
То же самое можно было сказать, и о Питере, хотя ему повезло больше — Дорине удалось отыскать для брата ушедшего на покой и поселившегося в соседней деревне престарелого преподавателя Оксфорда. И поскольку он страшно скучал без любимого дела и симпатизировал викарию, то согласился учить Питера за смехотворно ничтожную плату. Поэтому мальчик был неплохо образован для своего возраста.
Однако Дорина была совершенно уверена, что наставник помоложе мог бы обучить Питера куда лучше, чем старик, которому было уже за семьдесят. Кроме того, профессор вряд ли был осведомлен о последних достижениях науки, которые Питер должен был знать, если собирался поступить в закрытую школу.
— Где же взять денег? — вздыхала девушка, ворочаясь по ночам в постели, и часами лежала без сна, пытаясь придумать какой-нибудь способ раздобыть денег.
Иногда она воображала, что отец выведет новый сорт кактусов и сумеет продать его за огромную цену. Бывали моменты, когда ей казалось, что у них на чердаке лежит какой-нибудь шедевр живописи, случайно оказавшийся в старом доме незамеченный под слоем грязи и пыли, копившихся годами. И, конечно же, они получат за него целое состояние!
Но когда наступало утро, девушка снова возвращалась к действительности и неумолимо горькой правде — до конца месяца на расходы осталось всего несколько шиллингов, а счетов накопилось столько, что на их оплату уйдет половина суммы, выдаваемой отцом на расходы.
Что нам делать? — миллион раз спрашивала себя Дорина, но ответа не получала.
Розабелл, доев кекс, обиженно надула губы:
— Надеюсь, к ужину будет что-нибудь вкусненькое, Дорина, потому что, честно говоря, я все еще голодна.
— Я тоже! — поддержал сестру Питер. — Если хотите знать, я совсем не наелся!
— Мне очень жаль, дорогие, — ответила Дорина. — Попытаюсь накормить вас за ужином.
Она надеялась, что слова ее звучат убедительно, хотя прекрасно знала, что кладовая пуста, а няня, конечно, твердо скажет, что нужно довольствоваться тем, что есть, и на ужин подаст лишь картофель и зелень с огорода.
Так больше продолжаться не может! — сказала себе Дорина. Но в этот момент Розабелл, которая успела выйти в холл, громко вскрикнула и влетела обратно в столовую.
— Дорина! Там, у дверей, шикарный фаэтон! Мы такого в жизни не видели! Из него только что вышел джентльмен! Я знаю его, это граф! Приехал навестить нас! Честное слово!
Дорина застыла от неожиданности, но, тут же опомнившись, велела:
— Немедленно иди наверх, Розабелл и делай уроки! Не говори папе о приезде его милости, я хочу побеседовать с ним с глазу на глаз.
— Но почему? Что ты собираешься ему сказать?
— Это мое дело. Немедленно наверх!
— Но я хочу видеть его, познакомиться, — сопротивлялась Розабелл.
Дорина открыла дверь и оказалась лицом к лицу с графом. На нем был модный костюм, а когда он снял цилиндр и поклонился, она не могла не заметить, как красиво вьются его темные волосы и какое привлекательное у него лицо.
— Добрый день, мисс Стенфилд. Я бы хотел войти и поговорить с вами, если вы не слишком заняты.
— У меня очень мало времени, милорд, — холодно ответила Дорина, приседая, — но, пожалуйста, входите.
Розабелл, стоявшая позади сестры, мгновенно оказалась рядом.
— Я знаю, вы новый граф! — восторженно воскликнула девочка. — Сегодня утром я видела вас в парке на великолепном скакуне!
— Розабелл! — резко предостерегла Дорина и обратилась к графу: — Прошу извинить нас, милорд, за то, что мои сестра и брат гуляли в парке без вашего разрешения. Но раньше им всегда позволялось это.
— Пожалуйста, — умоляюще прошептала Розабелл, прежде чем граф успел ответить, — разрешите нам гулять в парке! Если бы вы только знали, как скучно бродить по деревне, когда рядом есть такой замечательный лес!
