Виллоу нагнулась, чтобы проверить у лошадей копыта Умные животные делали все, чтобы облегчить ей задачу. Стоило Виллоу коснуться ноги лошади, как та выставляла ей копыто для осмотра. Потом Виллоу расчесала гриву Измаила и накинула попону.
Когда Виллоу стала крепить дамское седло, Калеба подмывало удержать ее. При езде в горных условиях это неудобно и для наездника, и для лошади.
Однако Калеб промолчал, ибо это входило в его планы. Когда их начнут искать, станут говорить о женщине в длинной юбке, которая среди ночи выехала из конюшни на жеребце с дамским седлом, что редко увидишь к западу от
Миссисипи.
Но через несколько дней никакого дамского седла не будет, даже если для этого Калебу придется разрезать его oxoтничьим ножом на узкие полоски.
Калеб вывел двух собственных меринов. Они были уже готовы к путешествию. Калеб приторочил саквояж Виллоу к вьючному седлу и накрыл его брезентом. При виде двух новых лошадей Измаил раздул ноздри и задвигал ушами. Но руководила им не враждебность, а простое лошадиное
Любопытство.
Калеб нарочно потряс пончо перед самым носом Измаила, но тот остался спокойным. Калеб надел на себя пончо, дружелюбно потрепал жеребца по холке. Несмотря на изящество, свойственное всем арабским скакунам, Измаил был плотным и крепким.
Когда Виллоу покончила с приготовлениями, Калеб подошел и проверил копыта каждого животного. Они подчинились ему, практически не выказав беспокойства. Затем он проверил седло и подпругу.
— Нормально? — спросила Виллоу.
— Разве может это быть нормальным? — кивнул Калеб в сторону дамского седла, натягивая перчатки из оленьей кожи. — Счастлив, что не я сижу на этой уродливой штуке.
Бросив искоса взгляд на Калеба, Виллоу подвела Измаила к подставке, предназначенной для того, чтобы садиться в седло. Калеб взял жеребца за повод и остановил Виллоу.
— На маршруте не будет никаких подставок, — заметил он. Затем нагнулся, переплел пальцы рук и посмотрел на нее ясными глазами.
— Смелей, голубушка. Ведь вам с того самого мгновения, как только вы увидели меня, хочется, чтобы я оказался у вас под каблуком.
Грудной голос и ленивая улыбка оказали прямо-таки магическое действие на Виллоу. Она как-то застенчиво улыбнулась и поставила ногу, словно в стремя, на скрещенные руки Калеба.
Но в отличие от стремени, Калеб был живой. И сильный. Он поднял Виллоу без малейшего напряжения. Правая нога девушки, скрытая под юбками, перенеслась через расположенный не по центру выступ седла. Выступ да стремя с левой стороны — этим и исчерпывались точки опоры в дамском седле, изобретенном для того, чтобы покрасоваться где-нибудь в парке, и абсолютно не приспособленном для серьезной езды.
— Спасибо, — сказала Виллоу, глядя сверху на Калеба.
— Не стоит меня благодарить. Эта ночь может оказаться самой трудной в вашей жизни. — Калеб отвернулся, затем спросил через плечо:
— У вас нет приличной шляпы или дорожного плаща с капюшоном?
— Я собиралась купить все, что мне требуется, завтра.
Калеб что-то негромко буркнул.
— Мой дорожный костюм теплый, — сказала Виллоу. — Он предназначен для зимы.
— В Западной Виргинии.
— У нас там бывает снег.
— Как часто, какой глубины и ездите ли вы по нему на лошади целый день? — не без иронии спросил Калеб.
— Но сейчас идет дождь, а не снег.
Калеб молча снял пончо и протянул его Виллоу.
— Надевайте.
— Вы очень добры, но я не могу это принять…
— Я уже говорил вам, что я никакой не добрый, — почти зарычал Калеб. — Надевайте это пончо, пока я не запихал вас в него, как поросенка в мешок.
На мгновение в карих глазах зажглись мятежные искорки. Однако после некоторого размышления Виллоу все же взяла пончо и через голову натянула на себя. Оно было скроено в расчете на широкие плечи Калеба. Виллоу, можно сказать, утонула в нем.
— Господи, какая же вы маленькая! — пробормотал Калеб с досадой.
— Во мне пять футов и три дюйма, я была самая высокая девушка в нашей долине.
— Чертовски малорослая долина…
Калеб достал из кармана кожаный ремень и присобрал им пончо вокруг тонкой талии Виллоу. Затем он порылся в своих багажных сумках и извлек оттуда длинный шерстяной шарф.
— Наклонитесь.
Виллоу повиновалась. Ей не пришлось наклоняться слишком низко, хотя она и сидела на лошади. Калеб был необычайно рослый мужчина. Он надежно обмотал ей голову шарфом, завязав концы на подбородке. Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться: белоснежная кожа лица и коралловые губы девушки плохо сочетались с грязно-серого цвета шарфом.
Затем Калеб направился к своей лошади и достал плотный кожаный жилет. Как и все его вещи, он был немаркой расцветки, без каких-либо украшений и из первоклассного материала. В сочетании с плотной шерстяной рубашкой с длинными рукавами жилет способен был защитить от холода, пусть и не столь надежно, как пончо. Калеб надел жилет, привязал концы поводьев от кобыл к вьючному седлу и взобрался на высокого мерина с легкостью человека, всю жизнь проведшего в седле.
— У вас есть перчатки? — отрывисто спросил он.
Виллоу кивнула.
— Наденьте их.
— Мистер Блэк…
— Называйте меня по имени, южная леди, — перебил он ее. — Здесь условности ни к чему!
— Калеб, мне жарко.
Уголки его рта чуть приподнялись, изобразив подобие улыбки.
— Спешите насладиться этим. Все это очень скоро кончится.
Калеб тронул поводья и выехал из конюшни во тьму, где его встретил безотрадный, назойливый дождь. За ним тотчас же без всякого принуждения последовала его вьючная лошадь. Лишь мгновение помешкав, вперед двинулись кобылы Измаил негромко заржал, огорченный тем, что его разлучили с кобылами.
— Все нормально, — Виллоу ободряюще похлопала жеребца по холке. — Все нормально, мой мальчик.
Она на несколько мгновений придержала жеребца Измаил рвался вперед. Он с готовностью выехал в дождливую тьму и пошел ровным шагом, лишь пофыркивая под холодными струями
«Все будет хорошо, — мысленно сказала себе Виллоу, отворачиваясь от ледяных струй дождя, хлещущих по щекам. — Иначе это будет самой большой ошибкой в моей жизни»
Через три часа езды Виллоу промокла с головы до ног. Мокрая юбка нещадно натерла ей бедра и ноги. Несмотря на дождь и ветер, они ехали очень быстро. Калеб спешил отъехать от Денвера как можно дальше, пока дождь смывал следы семерых лошадей, шедших к югу по безлесной, избитой дороге вдоль передней гряды Скалистых гор.
Чередуя рысь с галопом и переходя на шаг лишь на самых пересеченных участках, Калеб и Виллоу пробивались сквозь ночь и ледяной дождь, столь обычный для этих мест в начале июня. После нескольких часов движения Калеб перестал оглядываться каждые несколько минут. Арабские кобылы не отставали от лошадей Калеба, а это означало, что Измаил недалеко. Калеб учитывал, что жеребец последует за своими подругами хоть в самую преисподнюю.
