Богобоязненный Генри позволил Абигейл присматривать за детьми викария, пока болезненная жена последнего разрешалась от бремени, рожая пятого ребенка.
Сегодня на базаре Кэссиди встретила викария, и тот справился о здоровье Абигейл, утверждая, что не видел ее с самого воскресенья и решил, что она захворала. Таким образом, если Абигейл не появлялась в доме викария, то где же она пропадала все это время?
Кэссиди услыхала в прихожей шаги, бросилась к двери и, распахнув ее, увидела Абигейл, на лице которой алел румянец, словно она бежала бегом.
— Где ты была? — шепотом спросила Кэссидн, затащив сестру в комнату и тщательно прикрыв за собой дверь. — Генри уже интересовался, где ты пропадаешь. Он вне себя.
— Мне-то какое до этого дело? — с вызовом спросила она.
Кэссиди пристально взглянула на сестру.
— Напрасно ты так говоришь, — сказала она. — Сегодня я встретила викария.
Абигейл отвела глаза.
— Ах! — проговорила она, развязывая дрожащими пальцами ленты на чепчике. — Так, значит, он сказал тебе, что я не была у него всю неделю?
— Абигейл, у нас никогда не было тайн друг от друга. Почему же ты теперь что-то скрываешь от меня? У тебя что-то случилось?
— Ах, Кэссиди, — снова вздохнула Абигейл, — у меня и у самой больше нет сил молчать. Дорогая, я влюбилась, — призналась она и, рассмеявшись, бросилась обнимать сестру. — Ты даже себе представить не можешь, какой он замечательный! Когда я с ним рядом, то чувствую себя на седьмом небе от счастья!
— Как же ты ухитрилась с кем-то познакомиться? — изумилась Кэссиди. — Я знаю всех здешних мужчин, но никого из них нельзя назвать замечательным.
Голубые глаза Абигейл задумчиво остановились на пламени свечи.
— Я познакомилась с ним на прошлое Рождество у леди Бродсвик. Помнишь, ты тогда отказалась пойти, сказав, что эти приемы такие скучные? А я отправилась туда без тебя, потому что эта была единственная возможность вырваться хоть ненадолго из дома и побыть в обществе.
— Да, я помню, — кивнула Кэссиди.
— И он… Словом, мы сразу понравились друг другу. Все дамы ужасно с ним кокетничали, но он не замечал никого, кроме меня. Если бы ты только видела, как у леди Бродсвик вытянулась физиономия, когда он пригласил меня танцевать три раза кряду. Ее дочку Эмили он не пригласил ни разу! — рассмеялась Абигейл и умолкла, чтобы перевести дыхание. — В тот вечер мы и договорились о свидании. Я знала, что Генри ни за что не разрешит пригласить его к нам в дом, и поэтому мы условились встретиться на кладбище около церкви.
Кэссиди почувствовала себя преданной. Ей казалось, что между ними не существует секретов.
— Ты никогда не рассказывала мне об этом мужчине, — с укором произнесла она.
На лице Абигейл было написано раскаяние.
— Но ты же знаешь, каким Генри бывает в гневе, — сказала она, оправдываясь. — Вот я и решила, что лучше тебя в это не впутывать. Если бы все открылось, он ругал бы только меня, а ты была бы ни при чем, — ведь ты ничего не знала.
— Но ты должна перестать встречаться с этим человеком, Абигейл! Если Генри узнает, я не представляю, что он с тобой сделает.
— Теперь слишком поздно, моя дорогая, — воскликнула Абигейл, и ее лицо просияло. — Можешь за меня порадоваться, Кэссиди. Я выхожу замуж.
В душе Кзссиди боролись противоречивые чувства. Если Абигейл выйдет замуж, то навсегда избавится от тирании Генри. С другой стороны, с замужеством сестры Кэссиди останется под его опекой одна.
— А что, если этот человек тебя не достоин, Абигейл? — осторожно спросила она. — Ты совсем не знаешь жизни и не разбираешься в мужчинах. Тебе все кажутся добрыми и хорошими. Как ты можешь составить о мужчине правильное мнение, если неравнодушна к нему?
Абигейл усадила Кэссиди рядом с собой на постель.
— Когда ты узнаешь, кто он такой, ты ужасно удивишься. Он весьма достойный человек. Поэтому просто порадуйся за меня. Ведь я буду жить с человеком, которого люблю.
— Кто же он?
— Я не могу тебе этого сказать, Кэссиди. По крайней мере, не сейчас. Но, когда я выйду замуж и буду жить в его доме, ты тоже переедешь к нам. Я не оставлю тебя здесь.
— Я очень беспокоюсь, Абигейл. Как ты могла полюбить человека, которого едва знаешь?
— До нашего первого свидания мы виделись с ним на неделе по нескольку раз. Мы встречались вечерами, когда я давала уроки пения дочерям миссис Гарди.
— Но ты должна была рассказать мне обо всем, — с упреком сказала Кэссиди. — Ты знаешь, что ради тебя я готова на все. Я могла тебе помочь.
— Я и не собиралась ничего скрывать от тебя. Но когда мы с ним все обсудили, то решили пока никому ничего не говорить. Он взял с меня слово, что я не скажу даже тебе. Понимаешь, у его матери собственные планы относительно женитьбы сына, и ему кажется, что она не одобрит мою кандидатуру… Но, когда мы поженимся, ей ничего не останется, как примириться с этим.
— Не нравится мне все это, Абигейл, — проговорила Кэссиди с сомнением в голосе. — Если твой возлюбленный честный человек, то он обязан прийти к Генри и официально попросигь твоей руки. Ты готова бежать с ним, поверив одному его слову жениться на тебе?
Абигейл рассмеялась.
— Откуда у тебя эта подозрительность? — удивилась она, покачав головой. — Да, я ему всецело доверяю, Кэссиди. Кроме того, ты прекрасно знаешь, что Генри никогда не даст согласия на наш брак. Он запрет меня в четырех стенах и позаботится о том, чтобы я никогда никого не полюбила…
Кэссиди понимала, что Абигейл права.
— Тогда я хочу с ним встретиться, — сказала Кэссиди. — Кто-нибудь из нашей семьи должен познакомиться с этим человеком.
— На это нет времени, Кэссиди. Сегодня вечером я уезжаю с ним, — призналась Абигейл.
— Не сделай чего-нибудь такого, в чем потом сама будешь раскаиваться! — воскликнула Кэссиди, сжав руку сестры.
— Как я могу раскаиваться в том, что убежала из дома, который Генри превратил в настоящую тюрьму! — воскликнула в ответ Абигейл. — Единственное, что меня печалит, это то, что ты остаешься одна, — она горячо поцеловала Кэссиди. — Обещаю тебе рассказать обо всем, как только смогу. И пожалуйста, ни о чем не беспокойся, если некоторое время до тебя не будет доходить обо мне никаких известий. Мне нужно будет найти способ передать тебе весточку так, чтобы ее не перехватил Генри.
— Ну посуди сама, как я могу позволить тебе уехать, если даже не буду знать, куда ты отправляешься?
— Я уезжаю с человеком, который меня любит и хочет, чтобы я была счастлива. Тебе не о чем беспокоиться.
С тяжелым сердцем Кэссиди поинтересовалась:
— Какие же у тебя планы?
— Я выйду в полночь на перекресток. Он будет меня там ждать. Я стану его женой еще до наступления рассвета.
