– Хирург, – уточнила она, чувствуя некоторое волнение. – Я могу позаботиться о своих ногах сама. Спасибо.
– Уинни, все мои непристойные мысли отданы моей жене.
Он зажал ее ступню между коленями, очень аккуратно, но решительно стянул измазанные в грязи туфли. Когда Типтон коснулся ее икры, Уинни резко опустила ноги на пол.
– Ради Бога! – Девушка вскочила и отгородилась стулом. – Не то, что я тебе не доверяла, Типтон. Но… я бы никогда не позволила своему брату снимать с меня чулки. Если уж так хочешь меня унизить, то по крайней мере хоть отвернись.
Улыбаясь, он выполнил просьбу.
– Впервые мне говорят, что мои прикосновения унизительны. Я бы принял твои слова близко к сердцу, если бы у меня не было любимой жены, которая тешит мое самолюбие.
Уинни тоже повернулась к нему спиной и стала подби-1 рать юбки.
– Что-то мне подсказывает, что твоему самолюбию никогда ничто не угрожало. – Чертыхаясь, девушка стянула порванные чулки. Она рассмотрела свои ноги. – У меня будет синяк на лодыжке, прямо где Эггер… – Она не договорила, вспомнив, что не собиралась посвящать Типтона в подробности, если этого можно было избежать.
– Ах да, это, должно быть, тот самый Эггер, что без причины нападает на незнакомых женщин, – съязвил Тип-Кон. Уинни ничего не ответила, и он вздохнул: – Иди сюда и дай мне тебя осмотреть.
Опустив юбки, она села на стул.
– Но не выше колена, иначе получишь пощечину, – положив свои голые ноги ему на колени, предупредила мисс Бедгрейн.
Ближе к вечеру пешеходы, спешившие по многолюдной улице Верхнего Сеймура, бросали лишь беглый взгляд мужчину, сидевшего на ступенях одного из фешенебельных домов. Склонив голову, тот не спеша чистил острым ножом яблоко. Солнце спряталось за тучи. Но Кенан Милрой думал совсем не о том, что собирался дождь. Отрезав кусочек яблока, он отправил его в рот. Хмуро разглядывая дом напротив и две двери справа, мужчина в задумчивости жевал.
Ему не было никакого дела до любителей бокса. Впрочем, как и им до него. Да, встречались высокомерные лорды, которые рисковали запачкать свои костюмы, делая ставки на бойцов из низших классов. Кенан не брал их в расчет. Они были необходимым злом, как крысы, рыщущие в поисках объедков.
От кого ему надо было держаться подальше, так это от великолепно одетых, надушенных дам. Даже не общаясь с ними, он кое-что знал о повадках этих самовлюбленных созданий. Их платья представляли собой нелепые и нецелесообразные одеяния, которые были бы более уместны в витрине магазина. Дамы самодовольно восседали в каретах и колясках, требуя всеобщего поклонения. Естественно, эти так называемые сирены приходили в ужас, когда мужчина откликался на их безмолвный призыв.
Его друг Голландец как-то заметил, что это школы для девочек портят их. Ни одна «настоящая леди» не посмеет целоваться ради удовольствия, а мужчину в свою постель пустит только с одной целью – ради зачатия наследника.
Кенан отрезал еще кусочек яблока и положил в рот. Так ужасно, что эти изысканные дамы просто красивые картинки, предназначенные лишь для того, чтобы ими восхищались. В противном случае, подумал он мрачно, его отец Уэсли Фокс, герцог Рекстер, возможно, никогда бы не связался с красивой ирландской актрисой Эйдин Милрой. Ему нужны были ее тело и сердце. Но герцог бросил любовницу, когда ровно через три месяца после того, как та родила ему внебрачного сына, законная супруга подарила ему наследника. Кенана накрыла волна дикой ярости. Это происходило всегда, когда он думал о человеке, зачавшем его. Рукоятка ножа больно впилась ему в бедро. Мужчина выругался и чуть ослабил кулак, сжимавший нож, продолжая чистить яблоко. Не то чтобы он хотел есть. Просто это занятие отдаляло тот момент, когда надо будет встать и пойти на поиски своего отца. Милрой был уверен, что если столкнется с ним сейчас, то просто перережет ему глотку.
Кенану, наконец, надоело обманывать самого себя, он вытер лезвие ножа о штаны и спрятал его в чехол. Его внимание привлек пробегавший мимо оборвыш.
– Эй, парень.
Мальчик, чуть старше десяти, повернулся на звук его голоса. Кенан показал половину очищенного яблока и бросил ему. Ребенок поймал подарок двумя руками.
Сначала он понюхал яблоко, а потом с наслаждением откусил большой кусок.
– Спасибо, – поблагодарил он с набитым ртом. И, беспечно махнув рукой, побежал дальше.
Тут же забыв о мальчишке, Кенан встал. Потянувшись, почесал подвывавший от голода живот. Его взгляд остановился на особняке. Он проследил за той девушкой до этого дома.
Милрой невольно усмехнулся. Такое с ним было впервые. Он никогда в жизни не преследовал женщин. Его привлекательная внешность и твердое правило поддерживать отношения с женщинами своего круга исключили охотничий инстинкт из его любовных похождений. Так можно было избежать никому не нужных обвинений и слез из-за неудавшейся любви.
Опустив голову, мужчина побрел прочь. Он не понимал, что привело его сюда. Ничего не изменилось. Девушка благополучно добралась до своего особняка, и он не собирался что-либо менять.
Или собирался?
Он не знал, чего ожидать, когда темноволосая девушка просто бросилась к нему в объятия, вцепилась в него, умоляя о помощи. Она сказала, что на ее хозяйку напали трое негодяев. Как он мог отказать? То, что он увидел, не удивило его. Большую часть жизни он прожил в бедных кварталах. Семейные сцены, когда муж поднимает руку на жену и избивает ее до полусмерти, были нередки. Однако отдельные детали гнусной сцены, развернувшейся тогда перед ним, говорили о том, что здесь совсем другой случай.
Когда Кенан появился, негодяй тащил ее через дорогу. Девушка сразу же приковала его внимание. Ее длинные светлые волосы растрепались в пылу драки и волочились по грязи. Но несмотря на беспомощность, в ней чувствовалась решимость: она во что бы то ни стало стремилась одолеть по силе превосходящего противника. Прежде чем Кенан успел вмешаться, девушка, как самый настоящий боец, изловчилась, и ударила негодяя камнем, – Будь она чуть сильнее – наверняка проломила бы ему голову.
Кенан пересек улицу и подошел к особняку. Что такого было в этой женщине, что привело его сюда? Даже глубоко въевшаяся грязь не могла скрыть безупречную красоту ее лица. Конечно, лакомый кусочек, но не настолько, чтобы он стал рисковать головой ради прекрасной незнакомки. Возможно, причиной была ее беспомощность. Интересно, как она оказалась у канала. Ее вид и одежда говорили, что мисс явно не из их среды.
И все же она была такой же боевой, как любая пьяная уличная девка из публичного дома, которая готова перегрызть глотку за пенни. Милрой никогда не встречал такой смелости среди благородных особ. Словом, незнакомка заинтриговала его.
