– Если бы ты расслабилась, то, возможно, нашла бы путешествие менее утомительным. – Низкий голос заставил Линет посмотреть прямо в лицо его обладателю. – Что страшного в том, если ты примешь ту малую толику комфорта, что я тебе предлагаю, при том, что сзади едут мои люди и твой брат, которые видят все, что я делаю? Неужели ты так боишься быть соблазненной, а?
Соблазненной? Несмотря на все те явные опасности, что нес в себе этот златокудрый рыцарь, начиная от острого кинжала и заканчивая ее наивной в него влюбленностью, мысль о соблазнении никогда не приходила Линет в голову. Зачем он станет ее соблазнять, когда очевидно, что подаренный им поцелуй, который перевернул все ее существо, для него был всего лишь развлечением. Больше того, его циничные слова о вещах, которые на самом деле разительно отличались от того, что представлялось ей, окончательно убедили Линет в том, что герой ее фантазий относится к ней с совершенным безразличием.
Размышления эти вскоре были прерваны сильной рукой принца, резким движением привлекшего ее к себе. Линет прикусила губы: несмотря на его кощунственные слова об отце, на его дерзкое и расчетливое поведение с ней, обаяние мужской силы и власти, исходившее от принца, переполняло ее. Самые смелые мечты не смогли подготовить девушку к тем ощущениям, которые она испытывала сейчас, в объятиях этого похитителя, и вольно или невольно она отдалась им.
Сам же Райс, столь самоуверенно провозгласивший невозможность даже намека на соблазнение, теперь, держа в своих руках строптивую девицу, попался в ловушку собственной неосторожности. Воспоминания о Линет, лежащей в ванной, лунный свет, ее теплое тело рядом завихрили в его крови темную страсть обладания. Какого черта он похитил у судьбы возможность увидеть эти сливочные плечи и нежные кудри?! Оставалось надеяться, что ни его спутники, ни она сама не услышат, с какой злобой он проклинает это свое неуправляемое властное желание.
Принц мрачно взглянул на хорошо замаскированную тропу, невидимую и ночью, но изученную им как свои пять пальцев, и снова мысль о непреодолимой стене между ними пришла ему на ум. Нет, он не должен стремиться завоевать леди Линет – ни здесь и сейчас, ни когда-либо еще. Райс гордился собой именно как человеком чести, каким считал себя, в отличие от ее продажного отца, и, пообещав вернуть девицу домой, не нанеся ей ни малейшего ущерба, теперь уже не мог изменить своей клятве. Кроме того, за нее полагался столь желаемый им выкуп… Итак, между ними стена, которую не разрушить и не обойти. Жаль только, что клятва чести не может унять волнение в его крови.
Молчаливое путешествие продолжалось, и Линет плотно сомкнула ресницы, чтобы удержаться от соблазна неотрывно смотреть на мужественное лицо, смутно белевшее над ней. К несчастью, Райсу приходилось все чаще натягивать поводья, и его напружинивающиеся мускулы волновали девушку все больше. Темный лес высился вокруг неприступной стеной, внушая тревогу, и потому Линет даже обрадовалась, когда принц, немного отодвинувшись от нее, тихо проговорил своим бархатным низким голосом:
– Признайся, ведь именно уэльское происхождение заставило тебя прилагать столь героические усилия для привлечения моего внимания?
Линет опешила. Она даже не совсем понимала, о чем говорит ее похититель, но Райс, осознав всю опасность хрупкого очарования этой невзрачной коноплянки, решил убить свое зарождающееся чувство самым резким и жестоким образом.
– Но я никогда не искала твоего внимания! – Девушка рывком освободилась из теплого, успокаивающего объятия. – Слышишь, никогда! – Линет возражала с горячностью, о наличии которой у себя никогда не подозревала, но, увы, ее пылкое опровержение было встречено лишь откровенной ухмылкой.
– Ну разумеется. – Слова звучали явно недоверчиво. – А как быть с тем, что лишь при одном взгляде на меня ты падаешь, и не куда-нибудь, а прямо к моим ногам?
– Я запуталась в платье, – сгорая от стыда, едва прошептала Линет и залилась румянцем ярче своих алых одежд.
– Так у тебя, к тому же, есть привычка запутываться? – Сарказм так и сочился из слов Райса.
– Нет, нет у меня такой привычки! – Боясь новой вспышки своей новорожденной гневливости, девушка попыталась утихомирить эмоции логикой. – Конечно, ты вправе полагать, что я искала твоего внимания, придумывала способы, как бы сделать это поизящней, и наконец остановилась на таком, который подчеркнул не только мою некрасивость, но и неуклюжесть. Конечно!
Однако раздражение Линет после этой тирады не угасло, а наоборот, возросло еще больше, хотя и обратилось на сей раз непосредственно на нее самое. Как она глупа и жалка! Девушка вдруг плотно сжала губы, решившись не произносить более ни слова, чего бы ей это ни стоило.
Райс молчал, склонив голову набок, и по его лицу лениво скользил бледный луч луны, уже заканчивающей свой путь и скрывающейся на западе. Несмотря на тусклый свет, кудри его по-прежнему отливали золотом. Он порой равнодушно отбрасывал их назад, продолжая удерживать близ себя девушку, изо всех сил старавшуюся добиться обратного. Была ли эта кокетливая наследница и вправду девицей или только умело разыгрывала свою роль? Этот вопрос всю дорогу не давал покоя Уэльскому Орлу, но под конец он все-таки вынужден был признать, что все поведение девицы, ее пылкие речи и то, как упорно она защищала свое полудетское тело, говорят о том, что изнеженная дочь графа Рэдвелла действительно еще не знала мужчин. Райс редко менял свое мнение, но сейчас слишком явны были доказательства, находившиеся у него прямо под руками.
Дорога шла в гору все выше, темнота усиливалась все более сгущавшимся лесом и облаками, закрывающими холодный лик луны, а Линет начинала уже буквально стонать от неудобной позы, усугубляемой резкими движениями норовистой лошади. Никогда девушка не уезжала так далеко от Рэдвелла – и куда? Бог знает. Она была уже готова попросить Райса сделать остановку, как вдруг он сам натянул поводья. Поглядев вперед через прядающие уши коня, Линет увидела какое-то странное строение, спрятанное в купе деревьев. Неожиданно оттуда выползла маленькая сгорбленная фигурка и взяла у принца поводья, не говоря ни слова.
– Так ты сделал это, парень, значит, сделал! – прохрипел, полусмеясь, полузадыхаясь, старик, древний настолько, что имел полное право называть принца Гриффита парнем.
– Клянусь, Майло, я сделал. Сделал то, что решил. – Не глядя, но весьма осторожно, Райс опустил свою добычу на мягкую землю, спружинившую под ногами девушки благодаря массе опавших листьев, запутавшихся в сухой траве. – Неужели ты еще сомневаешься?
