– Еще золота? – сухо переспросил Лион. – Эта воровка обойдется мне недешево.
– Я нашел то, что вы просили, – ответил Каприно, – и на этом моя миссия закончена. Вряд ли вы можете ожидать, что я выложу свои деньги за эту девчонку. – Внезапно какая-то мысль промелькнула в его глазах. – Тем не менее по доброте сердечной я готов вернуть половину дукатов из этого кошелька, если вы купите Санчию.
Глаза Лиона сузились:
– В самом деле? Откуда такая щедрость? С чего это тебе так захотелось, чтобы мы купили эту маленькую воровку?
– Меня бы вполне устроило, если бы вы увезли ее подальше от Флоренции. У меня тоже есть свои собственные секреты, мой господин. Так вы согласны?
Лион посмотрел на него долгим взглядом, потом медленно произнес:
– Если Баллано согласится продать ее нам, я беру твою воровку. – Он взял кошелек из рук Каприно. – Приходи к Джулии завтра утром, и я верну тебе половину золота.
– Вы не доверяете мне?
Губы Лиона скривились в циничной усмешке:
– Доверять? Тебе? – И повернувшись, он зашагал через площадь.
Лоренцо последовал за ним.
– Ты собираешься повидаться с Баллано прямо сейчас?
Лион кивнул:
– Мы и так потеряли слишком много времени напрасно. Я хочу быть в Солинари в четверг.
– Ты думаешь, что Дамари может перевезти статуэтку?
– Кто знает, что надумает этот ублюдок! Он редко делает что-нибудь без особых на то оснований.
– Он ненавидит тебя, – заметил Лоренцо. – И что бы ты ни делал, это вызывает у него зависть.
– Он все равно ничего не добьется. Танцующий Ветер – мой, и я никому не позволю отбирать у меня то, что принадлежит мне по праву.
Лоренцо остановился у небольшой траттории, расположенной за аркадой.
– Я подожду тебя здесь. – Он удобно устроился за столом и принялся перелистывать маленький томик, который вынул из складок плаща. – Ты слишком злишься из-за всей этой истории, и у меня нет никакого желания наблюдать за тем, как ты будешь торговаться с лавочником.
– Я понимаю тебя, – иронически согласился Лион. – Приятнее проводить время в обществе древних философов.
– Совершенно верно, – Лоренцо уткнулся в книгу. – Во всяком случае, философия древних – это то, что занимает меня уже много лет. А ты ступай и заверши свою сделку.
Лион покачал головой, и слабая улыбка появилась у него на губах:
– Как прикажешь. – Он повернулся и пошел прочь по направлению к Виз Калимала.
* * *
Дождь усилился, когда Санчия вернулась в лавку.
Беспокойно нахмуренные брови Элизабет, которая встретила Санчию в дверях, портили обычно безмятежно прекрасное лицо девушки.
– Джованни еще не вернулся. – Она увлекла Санчию внутрь. – Ты промокла насквозь. Простудишься. Выпей немного вина, чтобы согреться.
Санчия покачала головой:
– Не сейчас. Я хочу спать. – Она тяжело прошла через всю лавку к дверям кладовки, прилегла на соломенный тюфяк и натянула на себя ветхое стеганое одеяло.
– Разбуди меня, когда появится Джованни. А где Пьеро и Бартоломео?
– Джованни послал их в винную лавку еще за одним кувшином.
Элизабет заботливо принялась подтыкать одеяло вокруг Санчии.
– Спи. Я попытаюсь задержать Джованни, пока ты не проснешься.
Веки Санчии стали такими тяжелыми, что, казалось, ничто на свете не заставит ее вновь поднять их. Ей необходимо поспать, хотя бы недолго, пусть несколько драгоценных минут.
Конечно, Элизабет будет охранять ее сон, но девочка такая мягкая и добрая, разве она сможет удержать Джованни, когда он придет будить Санчию. Если мессеру Рудольфе понравится то, как она выполнила работу, Джованни уже сейчас принесет новые листы и засадит их всех за переписку.
"Мессер Рудольфе, конечно же, останется доволен, – подумала она с легкой гордостью. – И я, и Бартоломео самым замечательным образом скопировали «Convivio».
В самом деле, это прекрасная работа…
– Нет, ее нельзя будить. Зачем вам нужна Санчия? – Панические нотки в голосе Элизабет сразу развеяли тяжелое облако сна, в который уже начала погружаться Санчия.
«Что-то случилось», – подумала она сквозь дремоту, пытаясь сбросить с себя оцепенение. Это удалось ей с большим трудом. В конце концов она заставила себя приоткрыть глаза и взглянуть на человека, стоявшего в дверях.
Сверкающие темные глаза смотрели на нее. Лицо будто вырублено из твердого камня, как статуя Лоренцо Медичи на площади. Площадь! Ужас вытеснил остатки сна из ее головы. Это был он – незнакомец с площади.
Санчия выпрямилась, стараясь не поддаваться панике, хотя сердце готово было выскочить из груди. Громадная фигура полностью закрывала входную дверь, казалось, мужчина занял все пространство и без того небольшой темной комнаты. Он стоял, грозный и неумолимый, подобно древнему божеству, и не сводил с нее пристального взора.
Жесткая улыбка появилась на его губах:
– Вижу, что ты узнала меня. Похоже, кража моего кошелька не слишком отяготила твою совесть. Ты спишь так же спокойно, как ребенок на руках у матери. Что, после каждого удачного дельца ты ложишься вздремнуть?
Элизабет, стоявшая где-то за спиной гиганта, испуганно охнула. А Санчия не могла ни вздохнуть, ни вымолвить слова, ни шевельнуться. Она только смотрела на него.
Он нахмурился:
– Отвечай мне!
– Я не… – она с трудом перевела дыхание. – Вы собираетесь отправить меня в тюрьму?
– А разве это не то, чего заслуживают все воры?
Элизабет всхлипнула:
– Санчия, я говорила, чтобы он не входил. Я говорила ему…
Но мужчина не обращал внимания на Элизабет: его взгляд не отрывался от лица Санчии.
– Разве Стинке не то место, где тебе полагается быть? – повторил он свой вопрос.
– Да, это место для воров. – Она заставила себя выдержать его взгляд. – Но у меня нет кошелька, и, если вы отправите меня туда, вам не удастся вернуть золото назад, они всего лишь отрубят мне руки… – Она остановилась, потому что от ужаса у нее пересохло в горле. Кровавое видение на миг снова явилось перед глазами, и только через некоторое время она смогла продолжать:
– Если вы отпустите меня, я найду способ возместить ущерб. Обещаю вам, господин.
– Обещание воровки?
– Я сдержу слово.
– Воровка, но не лгунья – такого еще не встречал!
– Нет, отчего же! Мне приходится и лгать, – честно призналась она. – Но только в тех случаях, когда это необходимо. Иной раз лучше соврать, чем допустить, чтобы у кого-то были неприятности. Но я никогда не нарушаю данного слова.
– Не обижайте ее, – снова всхлипнула Элизабет. – Не обижайте.
– Перестаньте хныкать, – раздраженно бросил через плечо мужчина. – Если и стоит кому-нибудь плакать, то ей.
