Даже в нынешнем состоянии упадка это место было наполнено меланхоличной красотой. Хотя некоторые башни внешне казались совершенно нетронутыми, от часовни замка, например, осталась лишь одна стена со стороны моря, подле которой высился покрытый мхом крест из белого известняка. Высоко в стене был виден зияющий проем, где когда-то, наверное, висел колокол. Памела вдруг очень ясно представила себе его глуховатый звон, призывавший к молитве или сражению тех, кто теперь уже покоился в могилах.
Перед девушками простиралась бесконечная синь неба, вдалеке сливавшаяся с такой же, синей пучиной моря, и создавалось впечатление, что они вдруг очутились на краю света.
— Что это за место? — спросила Памела, невольно переходя на почтительный шепот.
— Именно здесь почти полтора века назад клан Макфарланов дал последний бой армии Кромвеля, — услышала она задумчивый баритон Коннора. — Не желая сдавать крепость врагу, они сами взорвали ее. Установили пороховые заряды и строем ушли на тот свет, играя на волынках прощальную мелодию.
Памеле хотелось плакать от этой трагической истории.
— Ты один из этих Макфарланов? Это был твой клан?
Облако, на мгновение, закрывшее луну, бросило тень на лицо Коннора.
— Боюсь, моему деду не хватало отваги и совести старого Ангуса Макфарлана. Он продал наш клан за тридцать английских сребреников.
По спине Памелы побежала дрожь. Никогда в жизни ей еще не приходилось слышать слово «английский», произнесенное с таким ледяным презрением. Ей захотелось вонзить каблуки в бока коня и умчаться прочь от этого места и странного разбойника, но тут вынырнувшая из-за тучи луна осветила его настороженное лицо.
— Итак, мы на месте, — сухо сказал он. — Чувствуйте себя как дома. Я бы помог вам спешиться, но… — Он пожал широкими плечами, намекая на связанные за спиной руки.
— Ничего страшного, мы сами справимся, — торопливо заверила его Памела, перекидывая одну ногу через шею коня и соскальзывая на землю.
Если бы Коннор не шагнул вперед и не удержал ее своим телом, она бы наверняка просто шлепнулась на землю. Она совсем забыла, что ее ноги затекли от непривычно долгой езды верхом и не сразу обретут способность удерживать свою хозяйку в вертикальном положении. Памела инстинктивно схватилась за рубашку Коннора, ощутив под пальцами его твердые грудные мышцы. На память ей тут же пришли те сладостные мгновения возле кареты, когда она упиралась ладонями в его грудь, а он жадно целовал ее.
— Спасибо, — пробормотала она, не поднимая глаз, потом с усилием отодвинулась от него. Порыв ветра выхватил из ее прически несколько прядей и прижал их к ее лицу. — Неудивительно, что вы, шотландцы, такой крепкий и бодрый народ. В противном случае вы бы просто не выжили в таком климате.
— Как только ты выпьешь капельку крепкого шотландского виски, ты поймешь, что этот ветер — всего лишь дыхание Всевышнего у твоей щеки.
Прикрыв глаза, он молча смотрел, как Памела протянула руки к Софи, надеясь спасти сестру от неловкого приземления. Как только та благополучно спешилась, в руке Памелы появился маленький дамский пистолет, который она без колебаний снова направила в грудь разбойнику. Что касается его пистолета, он был надежно спрятан в седельной сумке.
— Ведите нас в дом, сэр, — приказала она.
— С превеликим удовольствием, — усмехнулся он, с иронией отвешивая ей поклон и направляясь куда-то в сторону.
Сестры последовали за ним.
— Ты уверена, что мы не совершаем ужасную ошибку? — дрожащим голосом спросила Софи.
— Нет, не уверена, — прошептала Памела в ответ, чувствуя, как в душе растет волнение и страх.
Они шли по узкой, заросшей травой тропинке, которая с каждым шагом приближала их к бушующему морю. Сначала Памела решила, что он собирается провести их прямо по краю утеса, но в последнюю минуту Коннор свернул в сторону, под какую-то каменную арку, за которой оказалась широкая каменная лестница. Она вела куда-то вниз, чуть ли не под землю.
— Смотрите под ноги, — предостерег девушек горец. — Если одна из вас начнет падать, я не смогу помочь.
Он сам тоже не был застрахован от падения, и Памела это хорошо понимала, борясь со слабыми угрызениями совести. Однако когда он начал спускаться в темноте, его шаги оставались такими же уверенными, будто он спокойно шел по лесу. Прежде чем пойти вслед за ним, сестры нервно переглянулись.
По мере того как они спускались все ниже и ниже, рев ветра становился все слабее и слабее, а потом и вовсе стих. Наступила давящая тишина, нарушаемая только звуком редких капель воды и их собственного прерывистого дыхания.
Они спускались довольно долго, когда Памела заметила впереди слабый свет. Разбойник остановился и подождал, пока сестры не поравнялись с ним. Потом он кивнул в сторону широкой дубовой двери, утопленной в каменной стене:
— Придется тебе самой открыть эту дверь.
Памела взялась заледеневшими пальцами за железную ручку и толкнула дверь, которая открылась с неожиданной легкостью, приглашая путников войти.
Памела не раздумывая вошла в относительно теплое и светлое помещение, которое оказалось вовсе не загаженной крысами тюрьмой, как она опасалась, а заброшенным подвалом. У противоположной стены в каменном очаге потрескивал огонь. Девушка облегченно вздохнула. Длинная комната с низкими потолками показалась ей не только теплой и сухой, но даже уютной и приветливой.
И тут в полутьме раздались звонкие щелчки от взводимых курков десятка пистолетов. Потом из всех темных углов друг за другом стали выходить мужчины с пистолетами в руках. В их глазах читалась примитивная похоть, губы кривились жадными ухмылками.
В ухе самого огромного разбойника красовалось серебряное кольцо, на голой загорелой груди был распахнут кожаный жилет без всякого намека на рубашку. Он оглядел сестер веселым взглядом, от которого кровь стыла в жилах.
Толстые мясистые губы здоровяка изобразили подобие улыбки, приоткрыв золотой передний зуб.
— Вот это да, Коннор! Кого это ты привел к нам сегодня? Проституток или невест?
— Ни тех и ни других, — ответил Коннор, с неожиданной легкостью высвобождая руки, словно они были связаны не веревкой, а шелковой лентой. Потом он точным движением забрал пистолет из рук остолбеневшей Памелы. — Если вам нужны проститутки, придется самостоятельно поохотиться.
Все еще, не до конца веря в реальность происходящего, Памела с открытым от изумления ртом смотрела на Коннора. Тот, засунув ее пистолет себе за пояс, деликатно прикрыл ей рот, одним пальцем приподняв подбородок.
