– Саймон, я воспитывался не как лорд. Я провел большую часть своей жизни на улицах Парижа, пытаясь прокормиться и ничего не зная о своем происхождении. Я обнаружил в себе акробатический талант и понял, что могу зарабатывать этим на жизнь. И я немного играл на сцене, и при этом обнаружил в себе кое-что еще. Представления – это мой хлеб.
– М-да… – осторожно заметил Саймон. – Припоминаю, как Диана говорила что-то о вашей неистребимой склонности превращать любую ситуацию в мелодраму.
Маркус ухмыльнулся.
– Пожалуй. – Его лицо снова сделалось серьезным, когда он повернулся к возвышению перед камином. – У меня остался зуд, не утихающий уже года три, с тех пор как я получил титул, ведь в обязанности виконта не входит ни акробатика на арене, ни сценические выступления. – Он снова повернулся лицом к своему другу. – Мне пришлось потрудиться, чтобы стать хорошим землевладельцем. Я старался изучить, как управлять хозяйством, я принимал во внимание все нужды моих арендаторов. Но я скучал по актерской жизни, Саймон. Мне не хватало театра, духа товарищества и всего остального. Знаете, когда я попросился с вами в Хэмпшир, это было продиктовано не просто желанием посетить одно из моих поместий. Я решил, что это шанс пережить приключение, и все к тому и идет. Эта возможность предоставилась случайно, наверное, для того, чтобы я еще раз смог почувствовать себя актером. Ну, почти актером. Маленький театр Уинифред – это, конечно, не профессиональный театр, но все же. И, – заключил он, воинственно выпятив подбородок, – я собираюсь насладиться каждой минутой.
Саймон сердито вздохнул:
– Как я понимаю, больше вам нечего сказать. Особенно, когда вы перестанете обцеловывать хорошенькие пальчики Уинифред.
Маркус проворчал:
– Боже, Саймон, зачем мне смотреть на Уинифред, если у меня есть Лисса? Хотя, – добавил он, нахмурившись, – иногда я в этом не уверен. Она утверждает, что любит меня, а сама застряла в Лондоне со своей старшей сестрой Шарлоттой. Все, что я от нее слышу, – это сколько балов она посетила и сколько од было написано в честь ее прекрасных глаз. – Он опустился в кресло. – Хотя Уинифред и красивая девушка, но Лиссе она и в подметки не годится.
– Рад слышать, – отозвался Саймон, оставив свои скептические замечания при себе. – Странно, но мне кажется, что они в чем-то похожи.
– Хм-м… – задумчиво ответил Маркус. – Я ничего подобного не замечаю. Обе они стройные брюнетки, но Уинифред выше, чем Лисса, и у нее нет того благородства, которое присуще Лиссе. Обе любят поболтать.
– И обе властны и эгоцентричны, – добавил Саймон. – На мой взгляд, Лисса, пожалуй, лучше. В Уинифред я вижу слишком много от Уилфреда, но, возможно, виной тому мое предубеждение против ее брата. Маркус рассмеялся:
– Возможно, но я согласен с вами всей душой. У Лиссы есть свои недостатки, однако она – любящая, щедрая и вообще очень милая. – Внезапно он остановился и покраснел, резким жестом показав на столик, за которым сидел Саймон. – Что это?
– А, – ответил Саймон, подняв перо, лежавшее перед ним, и пододвигая к себе бумагу и чернильницу. – Я пишу приглашение в гости одному старому другу.
– Старый друг? Здесь? Я его знаю?
– Вряд ли. Мы недолго служили вместе на Пиренейском полуострове. Он отбыл оттуда сразу после Тулузы, когда узнал о том, что его жена внезапно умерла и две его маленькие дочки остались одни. Мы изредка переписывались с тех пор, как он уехал из Испании, и…
– То есть, если он еще не женился, то ему нужна жена?
Саймон криво усмехнулся:
– Как вы догадливы. Да, я уверен, что мой друг, граф Уи, ищет кого-нибудь, кто позаботился бы о его маленьких детях, и ему чрезвычайно нравятся симпатичные личики.
– Но вы же слышали мнение Уинифред относительно замужества.
– Чепуха, – сказал Саймон, стараясь говорить уверенно. – Ей нужно только предоставить хорошую возможность. Какая женщина в здравом уме откажется от титула и дохода в девяносто тысяч фунтов в год?
Марк тихо присвистнул.
– Девяносто тысяч! И он все еще свободен?
– Да, и, как я сказал, он ищет себе подходящую леди. Я слышал, что он стал причиной большого переполоха у себя в Хантингдоншире, сведя с ума матерей всех подходящих девушек. Может, он уже и готов в конце концов выразить одной из них свое одобрение, но Уи чрезвычайно разборчив.
– И какой мужчина в здравом уме устоит перед Уинифред? – сардонически закончил Марк.
– Совершенно верно.
– Только ее подружку лучше ему не показывать. От такой женщины мужчина может удрать со всех ног, крича «На помощь!»
Саймон помрачнел:
– Если бы эту нестерпимую мисс Бург можно было запереть в своей комнате, пока Уинифред не пойдет под венец, или, еще лучше, отправить туда, откуда она приехала… Хотя, – задумчиво заметил он, – вам не кажется, что в ней есть что-то очень странное?
– Странное – не то слово.
– Да нет, я имею в виду, вы не обращали внимания на скрип? – Натолкнувшись на непонимающий взгляд Маркуса, Саймон продолжил: – Я слышу его почти каждый раз, когда она двигается, как будто она затянута в обручи от бочки. Да еще и ее выражения иногда… – Он коротко засмеялся. – Наверное, я все это выдумал. Возвращайтесь к Шекспиру, а я займусь своим письмом. – И, взяв перо и бумагу, он придвинулся ближе к письменному столу.
* * *
А в другом крыле дома Джейн сидела за туалетным столиком и присущими ей грациозными движениями расчесывала волосы своей кузине, стоя за ее спиной.
– Право же, Джейн, – смех Уинифред звучал как перезвон колокольчиков, – я не собираюсь поощрять его только потому, что он привлекателен и титулован.
Джейн избавилась от своего нелепого костюма и стояла, маленькая и стройная, в скромном платьице из хлопка. Она с досадой дернула Уинифред за волосы и уселась, подобрав под себя ноги, на стоявший рядом стул, о тый шелком.
– Уин, будь благоразумной. Господи, Маркус Краун – он ведь виконт, и к тому довольно привлекательный. И он определенно очень богат, и хотя живет не в Лондоне, у него там наверняка есть дом.
– М-м-м… правда, и театром он интересуется… Возможно, он мне и подойдет. Я подумаю об этом.
Джейн раздраженно посмотрела на свою кузину:
– Уинифред, ты должна бросить эту нелепую идею стать актрисой.
Фиалковые глаза Уинифред округлились.
– Почему?
Джейн воздела руки:
– Ну, потому что… потому что уважаемые женщины так не делают! Актриса занимает то же положение в обществе, что и… что и куртизанка. Ты собираешься перейти все границы.
– Я уже говорила, что ты заблуждаешься, но, даже если ты права, мне все равно. – Она поднялась и широко раскинула руки. – Я хочу покорить Лондон. Я хочу, чтобы мое имя было у всех на устах, как имя величайшего таланта, когда-либо блиставшего на подмостках. Я хочу…
