Несмотря на крайнее возбуждение, Генри Стаффорд послушно подставлял руки, с которых Анна сматывала в клубок пряжу. Они сидели у открытого окна и слушали, как в саду Кросби-Холла щебетали птицы. Вернее, слушала только Анна. Бекингем вскоре стал задумчивым, мрачным и даже не вступал с герцогиней, как это повелось в последнее время, в легкую словесную перепалку.
Анне стало скучно. Она вздохнула. Это вывело из оцепенения Генри Стаффорда.
– Простите, миледи. Я понимаю, что все эти вещи вовсе не для дам.
– Отчего же, милорд? Или я настолько глупа, чтобы не понять, что план Ричарда готов рухнуть в любой момент и даже звание лорда-протектора может уплыть из его рук?
– Но вас это, кажется, не огорчает?
– А почему это так огорчает вас? Что вам за польза, если Ричард станет королем?
– О Господи! Я верну наконец принадлежащие мне по закону земли Богенов, я обрету титулы, почести, огромную власть. Кем я был бы при Вудвилях? Супругом одной из них. Ричард – мой давний друг, и у него есть то, чем не обладает ни один из Вудвилей, – дар правителя. Разве вы, живя с ним на Севере Англии, не убедились в этом? Клянусь Всевышним, я сделаю все, чтобы помочь Ричарду получить трон!
«Как он красив!» – думала Анна, почти не слушая его. Бекингем был первым, кто волновал ее сердце после смерти Филипа. Но она видела, как он слепо доверяет Глостеру, и ее охватывала грусть.
– Так вы хотите стать новым Делателем Королей?
Бекингем улыбнулся ее словам – в этой улыбке была дерзость.
– И я им стану! Я сделаю вашего мужа королем Англии! К тому же у нас с Ричардом с того времени, когда мы везли принца в Лондон, рыцарское соглашение: если Ричард взойдет на престол с моей помощью – мы обручим вашего малолетнего сына Эдуарда и мою дочь. Надеюсь, вы не будете возражать, Анна, против того, чтобы породниться со мной?
Анна слегка улыбнулась.
– Я и не знала, что у вас родилась дочь.
– Три года назад, когда я все еще тосковал о зеленоглазой фее из Ридесдейла. Я назвал ее в вашу честь – Анной. И люблю ее, может статься, даже больше, чем своего первенца. Могу ли я не попытаться сделать свою девочку королевой?
Анне вдруг стало грустно. История повторяется. Но она еще не забыла, как истинный Делатель Королей разбился об утес своего честолюбия, и понимала, что ее супруг вовсе не тот человек, который будет терпеть подле себя нового коронатора. Но прислушается ли к ней Генри Стаффорд, если она напомнит, как печально окончилась жизнь ее отца?
А уже на следующий день Генри Стаффорд сделал то, что обещал, и исправил ошибку Ральфа Шоу. Он устроил в огромном зале Гилдхолла роскошный банкет, пригласив туда лордов и рыцарей, а также мэра Лондона, олдерменов и членов наиболее крупных ремесленных и торговых общин города. Немного вина, изысканные закуски, приятная беседа, и, после того как установилась легкая, непринужденная атмосфера и обаяние Генри Стаффорда подействовало на всех, он занял место на возвышении в восточном конце зала. Помещение было весьма обширным, но, когда герцог заговорил, голос его под высоким сводом звучал как колокол. Его слышали все и внимали ему как зачарованные. А он говорил дружелюбно, но вместе с тем властно и последовательно о том, что Ричард Глостер – единственный ничем не запятнавший себя из Йорков, не проигравший ни одной битвы, достойнейший из всех сыновей Ричарда Белой Розы, и о том, что еще при Ланкастерах Сесилия Йоркская объявила Эдуарда бастардом, и даже его верный союзник Карл Бургундский называл его Эдуардом Блейборном, как звали некогда любовника герцогини Йорк. Напомнил Бекингем и о недостойных изменах Кларенса, и о осуждении парламентом его и его потомства, сослался даже на Экклезиаста, предостерегая, что в опасности то государство, «чей царь отрок». Завершая свою речь, он подчеркнул: до того как было обнародовано заявление Стиллингтона, Ричард оставался вернейшим из подданных прежнего короля.
Пока он держал речь, услужливые виночерпии сновали между столами, подливая в бокалы лучшие вина, так что под конец настроение слушателей было близким к восторгу. Когда же специально нанятые люди стали восклицать: «Да здравствует король Ричард III!» – зал взорвался приветственными возгласами. Именно в этот момент герольды возвестили о прибытии лорда-протектора, и его встречали уже как истинного венценосца.
В Лондоне позднее рассказывали, как Ричард трижды отказывался от предложенной чести, утверждая, что недостоин ее, и какой в зале стоял шум, когда присутствующие, стуча о столы кубками и рукоятями кинжалов, во весь голос скандировали: «Король Ричард!», а затем вновь избранный государь опустился на плиты зала на колени и вознес благодарственную молитву, и все присутствующие последовали его примеру. В наступившей после этого тишине Ричард поднялся и во всеуслышание с великой твердостью произнес:
– Я согласен!
И герцог Бекингем, и все в зале Гилдхолла подхватили:
– Аминь!
Так Ричард Глостер, самый далекий от трона потомок Плантагенетов, стал королем Англии.
Остальных убедили щедрые подачки, празднества, а также подоспевшие из Йоркшира внушительные отряды войск.
Коронационный наряд Анны был великолепен: лиловый бархат точно кружевом покрыт тончайшей золотой вышивкой, с аппликациями из парчи в виде веточек роз, бутоны которых были выполнены из рубиновых камней, а листья искрились изумрудной пыльцой. Платье ниспадало прямыми крупными складками, казалось негнущимся и невероятно тяжелым.
– Господи, как я выдержу все это! – почти стонала Анна.
Однако глаза ее говорили иное. Несмотря на то что на дворе жара и даже ветер дышит духотой, а платье не дает свободно вздохнуть, – стоит потерпеть ради того, чтобы в такой день выглядеть должным образом.
– Вы восхитительны, государыня! – умиленно взирая на королеву, воскликнула Матильда Харрингтон, пока Дебора и Эмлин Грэйсток затягивали золотую шнуровку на запястьях Анны. – От вас трудно отвести глаза!
Анна улыбнулась, с некоторым опасением поглядывая на роскошный горностаевый плащ, который держали наготове две другие дамы. Даже здесь, в покоях холодного Тауэра, где Ричард и Анна по традиции провели ночь перед коронацией, чувствовалось, что ей придется изрядно попотеть, прежде чем она наденет более легкое одеяние для пира.
Статс-дама по ее взгляду поняла, что беспокоит королеву.
– Разве можно в такой день придавать значение всем этим мелочам, – ласково проговорила она, прикрепляя к распущенным волосам Анны венок из живых алых и белых роз, скрепленных жемчужной нитью. – Вы сегодня словно невеста!
Она опустилась в глубоком реверансе.
