Все ее тело горело как в огне, когда он развел ее ноги и проник к источнику огня внутри ее. Их взгляды встретились, плоть прильнула к плоти, губы — к губам, их желание слилось воедино, и он навеки сделал ее своей.
Эмили слышала, что в первый раз должно быть больно, но страсть заглушила боль. Жар внутри ее разгорелся еще сильнее. Джош начал медленно выходить из нее, пока она не стала умолять его вернуться. Она хотела, чтобы это блаженство никогда не кончалось. Наконец, когда ожидание стало почти невыносимым, он вошел в нее еще раз, и тогда ее страсть разбилась на тысячу разноцветных волн, и она закричала от восторга.
Когда ее дыхание успокоилось, она повернула к нему свое лицо и поцеловала в щеку, в многодневную щетину, которая царапала ее губы. Но и это было ей сладко.
Приподняв голову, Джош посмотрел на Эмили долгим взглядом. Потом наклонился и поцеловал ее в висок, и этот бережный жест многое сказал ей о мужчине, с которым она только что пережила мгновения наивысшего наслаждения любви.
— Но ты так и не сказала, — прошептал он.
— Что не сказала?
— Ты знаешь.
Эмили нахмурилась. В ее голове все перепуталось. Ей казалось, что она сказала все. Все, что можно сказать, она сказала своим сердцем и своим телом.
Она заглянула глубоко в его глаза и увидела в них отблеск страха. Это смутило ее. Чего может бояться Джош Маккензи?
Она поцеловала его, надеясь, что это сотрет страх с его лица, но когда снова посмотрела на него, выражение его глаз не изменилось.
— Что случилось? — спросила она.
— Ты… ну да… я знаю, что ты никогда бы не дала мне этот дар, если бы не любила меня, но… — Он вздохнул, сдерживаясь изо всех сил.
Внезапно она поняла, чего он боится, и ей захотелось кричать от радости — он боится, что она не любит его!
— О, Джош, я обожаю тебя.
Он избегал встретиться с ней глазами, пока она не схватила его голову в свои ладони, прижалась носом к его носу и произнесла очень медленно:
— Я тебя люблю, Джош Маккензи.
Тогда он наконец улыбнулся и поцеловал ее — ночь еще только начиналась.
Эмили проснулась оттого, что губы Джоша нежно прикоснулись к ее губам.
— О… — Она глубоко вздохнула. — О, Билли, поцелуй меня еще раз…
— Ты опять меня дурачишь, — ответил Джош. — Это больше не работает. — Его губы снова прикоснулись к ней, на этот раз поцелуй был таким долгим, что она чуть не потеряла сознание.
Открыв глаза, Эмили произнесла:
— О, это всего лишь ты…
Ее попытка выглядеть разочарованной не удалась, потому что против собственной воли она радостно улыбнулась.
— Ты проспала целый день, — сказал Джош, наклонившись над ней и опершись локтями на подушку, так что ее лицо оказалось в рамке его рук. — Ты собираешься и ночью этим заниматься?
Обхватив его за шею, она проговорила:
— Нет, даю клятвенное обещание, что ночью я спать не буду. Если только вы, сэр, составите мне в этом компанию.
— Вот так! Ах ты, маленькая распутница! Я бы этим занялся прямо сейчас, если бы тебе не надо было вставать и одеваться. Нам пора выбираться отсюда. — Он отошел от кровати. — Пришло время сделать из тебя честную женщину.
От этих слов Эмили подскочила как ошпаренная. Она встала в кровати, забыв о том, что совсем голая.
— И вы хотите сказать — после всего, что было между нами прошлой ночью, — вы по-прежнему считаете, что я обманщица и воровка?
— Эми, я не хочу… — Но слова застряли у Джоша в горле, когда он обернулся. Он смотрел на нее, от самых кончиков пальцев до макушки, медленно, голодно, внимательно. Проглотив комок в горле, он сказал хриплым шепотом: — Боже, Эми, ты просто восхитительно прекрасна.
Это ему не поможет. Все пропало. Схватив с кровати покрывало, она набросила его на себя.
— Прекрасна, но по-прежнему порочна, не так ли? И слишком плоха для мистера Честного-Благородного-У-Которого-Работа-На-Первом-Месте — детектива Маккензи. Ну что ж, можете присовокупить к моим остальным недостаткам еще и ослиное тупоумие, потому что все, что было ночью, это еще один несомненно идиотский поступок.
Она хотела пройти к двери, соединяющей их комнаты, но когда шла мимо, Джош протянул руку, схватил край покрывала и сдернул его.
— Ты гораздо лучше смотришься без него, дорогая. К тому же тебе надо остыть.
Эмили никогда не чувствовала себя так отвратительно. Предали ее лучшие чувства!
— О, как я ненавижу вас, Джош Маккензи! — Она стиснула зубы и сжала кулаки. — Как бы я хотела…
— Продолжай, детка, это меня возбуждает, — сказал он, подкрадываясь к ней сзади. — Что ты еще хочешь со мной сделать, что не делала прошлой ночью?
— Поверь мне, Джош, что если ты коснешься меня, я закричу во весь голос.
Он наклонился и поднял с пола ее ночную рубашку.
— Я только хотел предложить тебе надеть вот это, хотя, конечно, это не слишком подходящее свадебное одеяние. Но зато когда все формальности будут закончены, это поможет сразу приступить к делу.
— Свадебное платье?
Увидев на лице Джоша усмешку, Эмили опустила руки.
— Ты хочешь сказать… Ты…
— Да, я прошу тебя выйти за меня замуж. Как я сказал, Эми, я хочу сделать из тебя честную женщину. Ты пойдешь за меня замуж? Все приготовления сделаны. Гости уже ждут.
— Ко я думала… я думала, что ты думаешь, что я лгунья и воровка…
— А на самом деле?
— Конечно, нет. Я же говорила тебе об этом тысячу раз!
— Я тебе верю.
— Почему только сейчас? — подозрительно спросила она. — Ведь раньше ты ничему не верил.
— Потому что теперь я люблю тебя, а ты любишь меня. Мы любим друг друга.
Все еще не уверенная в его искренности, Эмили спросила:
— А если бы я сказала тебе, что я на самом деле украла эти деньги?
— Тогда я сказал бы, что ты меня обманываешь, потому что ты не можешь быть воровкой, Эми. Мне кажется, что я всегда знал это, но не хотел в этом признаться даже самому себе, потому что у меня не было бы тогда повода удерживать тебя около себя. А теперь, может быть, ты что-нибудь наденешь? Там весь зал набит людьми, которые ждут начала свадебной церемонии.
— Пусть они подождут, Маккензи, — сказала она, направляясь к кровати. — У меня есть одна фантазия про того незнакомца — он до странности похож на тебя и даже говорит с техасским акцентом, — который насиловал меня, пока я не согласилась выйти за него замуж.
— Гм-м, — произнес Джош. — Незнакомец, говоришь?
— Никогда не видела его раньше. Он ворвался в мою комнату и приковал меня к кровати — совсем такими же наручниками, какие лежат у меня в саквояже.
— Он приковал тебя к кровати? Эмили кивнула.
— И изнасиловал тебя?
