— Меня не волнуют другие люди, — недовольно бросила Лорел. С какой стати Хен должен в одиночку заботиться о городе и его жителях? Почему он не может думать только о себе, о ней и забыть обо всем остальном? — Разве мне будет легче от того, что Биллу Нортону не будет грозить опасность, а Горас Уорти сможет мирно похрапывать под бочком у Грейс, если тебя похоронят на городском кладбище? Возможно, ты способен думать больше о безопасности Сикамор Флате, чем о себе.
— Но ты перестанешь уважать меня, если я повернусь к городу спиной.
— Но какой толк от уважения, если тебя убьют? — настаивала Лорел. — Кто тогда поддержит и защитит меня? Кто приложит лечебные плоды опунции на мои раны? Кто утешит, когда душа будет разрываться на части от одиночества?
К чему она говорит все это? Хен все равно не поймет ее. Никогда не поймет.
— К тому же не забывай об Адаме, — добавила она.
— А что с Адамом?
— Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу дать сыну отца, которого рано или поздно убьют. Такое уже было однажды. И повторить это было бы жестокостью.
— Но я же говорил тебе…
— Я помню все, до единого слова. Думаю, шериф Алькот говорил своей жене то же самое. Но сейчас она вдова с тремя малолетними детьми. И ей придется, как и моей матери, ради детей выйти замуж; за первого встречного. Такой горькой участи не пожелаешь и врагу. Я люблю тебя Хен, но не могу выйти за тебя замуж. Заглянув в глаза молодого человека, Лорел мгновенно поняла, что потеряла его. Он разомкнул руки, выпустив ее из объятий и с отрешенным видом шагнул в сторону. Непреодолимая стена непонимания, разделяя их, росла прямо на глазах.
Но что делать? Невозможно жить и каждую минуту ждать, что Хена убьют.
Она ни словом не обмолвилась о происходящем с Адамом. Зачем? Теперь это не имело значения.
Она еле сдерживала рыдания. При мысли об отказе от любимого человека ей хотелось стереть с лица земли всех Блакторнов до единого. Чтобы и следа от них не осталось. Будь они прокляты! Если бы только она по глупости не вышла замуж: за Карлина, если бы ей не пришлось убегать от отчима, если бы…
Но что было, то было. И вот теперь она пожинала плоды прошлых ошибок. Оставалось лишь уехать подальше от здешних мест и начать жизнь сначала. Разлука с Хеном разбивала сердце, но жизнь продолжалась. Она должна перенести все невзгоды. Должна выжить. Если она выйдет за Хена замуж, а его убьют, ей останется только одно: приставить пистолет к виску.
— Пожалуйста, не спорь больше со мной и не уговаривай, — умоляющим тоном попросила она. — Как только я найду подходящее место, я немедленно покину твой дом.
— Можешь оставаться столько, сколько захочешь, — равнодушно ответил он.
Он выглядел подавленным и растерянным. Словно все еще не мог поверить в реальность происходящего. Его глаза были такими же пустыми, как и во время первой встречи. Казалось, жизнь капля за каплей покидала его. Как бы тяжело ни было — жизнь продолжалась.
Лорел потеряла последнюю надежду на счастье. Но она должна жить ради Адама.
Хен не мигая смотрел на закрытую дверь, словно ждал, что она вот-вот распахнется и на пороге появится Лорел. И скажет, что все было недоразумением и что она согласна выйти за него замуж. Но дверь так и не открылась. А Лорел так и не вошла в комнату.
Она не выйдет за него замуж!
Он не знал, получится ли из него хороший муж. Да и вообще не понимал, чем его привлекала женитьба. Но ему и в голову не приходило, что его предложение может быть отвергнуто только потому, что он отказывается расстаться с оружием. Пожалуй, единственное, чем он по праву гордился, это честь и мужество. Обладай его родители хотя бы этими качествами, их жизнь была бы иной. Но так уж распорядилась судьба, что и эти качества предали его.
Волна беспомощности, нарастая с каждой минутой, захлестывала его. Почему он должен терять женщину, которую искал долгие годы? Разумеется, он сможет жить и один, как раньше. Но ему уже никогда не забыть Лорел.
Ледяной холод начал сковывать сердце. Но не горечь утраты и не чувство одиночества являлись причиной озноба, от которого содрогалось все тело, а отчаяние и безысходность. Хен прощался с последней надеждой на возрождение.
Собравшись с духом, он попытался отогнать отчаяние прочь. Он любил Лорел и она любила его. Должен же быть выход! И он обязательно найдет его! Нельзя терять надежду. Цена неудачи слишком высока.
Городское собрание превратилось в беспорядочное шумное сборище. В комнате стоял невыносимый шум. Все присутствующие галдели, старались перекричать друг друга. Хен навалился на стену, окидывая испытующим взглядом присутствующих. Лорел сидела в самом углу, вне пределов досягаемости пронизывающего взгляда шерифа. Она не смела поднять глаза, боясь встретиться с Хеном взглядом. Если он увидит смертельную тоску, застывшую в ее глазах, и поймет, как сильно она страдает, он ни за что не поверит, что она не хочет выйти за него замуж. Она и так с трудом сдерживала порыв закричать во весь голос, что согласна стать его женой.
Рассерженные, ворчливые голоса заставили женщину очнуться от раздумий.
— Пусть эта сучка Симпсон убирается из нашего города, — визгливым голосом закричала одна из женщин. — Если бы не она, Блакторны не тронули бы нас.
— Женщину из города прогнать нельзя, — резонно возразил мужской голос.
— Почему нельзя, интересно знать?
— Это глупо. Все воры и грабители сразу же поймут, что мы испугались и нас можно обобрать до нитки.
— Они не оставят нас в покое, пока она здесь.
— Давайте лучше избавимся от шерифа. Это из-за него они рассвирепели, как дикие быки.
— Но несправедливо обвинять его в неверности долгу. За этим мы его и нанимали, — возмутился Горас Уорти.
— Вздор! Пусть немедленно покинет город.
— Только трус может требовать этого.
Биллу Нортону с трудом удалось унять разбушевавшиеся страсти и прекратить перепалку.
«Неужели и после всего этого Хен намерен остаться», — подумала Лорел. Он рисковал головой ради этих людей, а теперь они хотят прогнать его. Чувство стыда беспощадно жгло душу. Хорошо, хоть остальные Рандольфы не присутствовали на собрании. Как бы она смотрела в глаза им и Айрис?
— Нужно поскорее выпустить Эллисона из тюрьмы. Может, тогда Блакторны успокоятся.
Но предложение было отвергнуто громогласными выкриками горожан и фермеров. Однако, чем дольше продолжалась дискуссия, тем сильнее накалялись страсти. У каждого была своя собственная точка зрения на проблему и никто не хотел соглашаться с мнением соседа. Возникли даже опасения, что дело может дойти до потасовки. Но как только слово взяла Миранда Трескотт, люди затихли, хотя и понадобилось несколько увесистых оплеух, чтобы урезонить самых ярых крикунов.
