Нэн Райан - Буря в песках (Аромат розы)

Она тем временем вздохнула и, слегка приподнявшись, дала ему возможность проникнуть туда, куда он так жаждал попасть. Ее затуманенные изумрудные глаза смотрели на него, а пальцы поглаживали длинные шрам, сбегающий вниз по животу.

Когда ее пальцы коснулись того места, где кончался шрам, рука Анжи распласталась, теплая и мягкая ладонь легла на его пылающую плоть. Пекос застонал, и его язык глубже проник в нее — жадный, ласкающий, страстный. Его смуглая рука обхватила полную грудь. Она вдыхала его аромат, а его горячие губы двинулись вниз к тому месту, на котором лежала его рука.

Анжи задохнулась, когда горячей волной на нее вновь нахлынуло удовольствие, и инстинктивно ее маленькая рука двинулась от его бедра по плоскому животу, робко отыскивая напрягшуюся плоть. Пока его теплые ласковые губы нежно ловили ее сосок, страстные пальцы Анжи обвились вокруг трепещущей плоти. Ее глаза закрылись, и она застонала от восхищения.

Внезапно Пекос выпустил ее затвердевший сосок изо рта. Его красивая голова взметнулась вверх, а серые глаза расширились и засверкали от возбуждения.

— Господи Иисусе, — пробормотал он сквозь сжатые зубы. — Детка, я ведь всего-навсего человек. Я не могу… я… — Его лицо исказилось. — Я сдерживаюсь ради тебя, дорогая, но я…

Анжи улыбнулась и прижала пальчик к его открытым губам.

— Любовь моя, не сдерживайся больше, — проворковала она. — Я хочу ощутить тебя в себе; я хочу наполниться тобой. Но… — улыбка исчезла с ее губ; ее голос понизился до шепота, — есть еще одна вещь, которую я хочу.

— Что? — простонал он, целуя ее пальчик на своих губах.

— Позволь мне, Пекос, — выдохнула она и снова потянула вниз руку, — ввести тебя в меня.

Восторженный стон сорвался с его пылающих губ, когда он приподнялся и подчинился маленькой руке, соблазнительно влекущей за собой. Пекос прикусил губу, чтобы не закричать, и посмотрел в ослепительно блестевшие изумрудные глаза. Анжи в это время повела бедрами, поднимая их к своему любимому, словно предлагая всю себя ему в жертву, моля его делать все, что он пожелает.

Прекрасное лицо Анжи пылало в свете пламени камина, а глаза превратились в два зеленых омута. Ее льняные волосы разметались по подушке, а нежная шея и спина изогнулись вверх.

— Пекос, — выдохнула она, убирая руку. И он почувствовал, как ее влажное тепло поглотило его.

— Дорогая, — простонал он и взял ее глубоким проникновением, которое вызвало у обоих глубокий вздох удовлетворения. Пекос начал медленно чувственно вращать бедрами.

Она опять принадлежала ему и вся раскрылась навстречу любви. Ее руки обвились вокруг его шеи. Она гладила широкие плечи своего возлюбленного; вздохи, срываясь с ее лихорадочно трепещущих губ, воздавали должное его достоинствам, перерастая в крики наслаждения.

С бешено колотящимся в груди сердцем Пекос двигался в ней, все убыстряя движения. И они слились в единое целое, стремясь к содрогающему обоих завершению.

После занятия любовью Анжи была счастливее, чем, как она предполагала, может быть простой смертный. Она запротестовала, когда Пекос, нежно целуя ее во влажный висок, мягко сказал:

— Я хочу, чтобы ты проспала все утро. Обещай, что так и сделаешь.

Он нехотя разжал объятия и сел, спустив ноги с края постели. Анжи тоже села. Придвинулась к нему поближе, обвила руками его талию и сцепила пальцы на животе, прижавшись щекой к его спине.

— Буду счастлива выполнить твое пожелание, но куда ты собрался? — Она поцеловала его в плечо.

Пекос расцепил ее руки, повернулся и положил ее к себе на колени.

— Дорогая, — мягко объяснил он, — на Дель Соль много дел, которыми надо бы заняться. Думаю, что сейчас самое время начать. — Он глубоко вдохнул запах ее волос.

— Но, Пекос, еще так рано! — Ее пальцы играли жесткими черными завитками волос на его груди.

— Детка, вот сейчас мы сидим здесь, а на дальних пастбищах скот на грани голода, разве ты не знаешь этого?

Глаза Анжи расширились от удивления.

— Но я… это ужасно. А что надо делать?

Пекос усмехнулся и опять усадил ее на кровати. Потом поднялся и взял ее за подбородок:

— Вы, моя дорогая выздоравливающая леди, останетесь в своей теплой постельке. А я разбужу управляющего, посмотрю, что сделано или не сделано, и начну работать.

Анжи смотрела, как он одевается. Она была зачарована тем, как напрягаются его мускулистые бедра, когда он поднимает ноги. Пекос заправил длинные полы рубашки в брюки и сел на кровать, чтобы натянуть высокие сапоги.

— Когда ты вернешься? — Анжи не могла оторваться от него. Ее маленькие пальчики скользили вверх и вниз по мягкой ткани его рубашки.

— Не раньше вечера.

Анжи нахмурилась и коснулась его лица, желая, чтобы он посмотрел на нее.

— Но это… Пекос, такое впечатление, что теперь так будет всегда. Я не хочу, чтобы ты проводил вдали от меня все дни напролет. Пожалуйста, дорогой, возвращайся к ленчу, и мы сможем…

— Сердечко мое, — прервал он ее, — мне не хочется расставаться с тобой даже на секунду, но я не могу быть нахлебником, тем более, когда здесь так много работы. — Он опять встал с кровати. Анжи смотрела, как он подходит к креслу, берет свой теплый пиджак и продевает руки в рукава. Потом на его лице появилось озадаченное выражение, глаза словно искали что-то в комнате.

— Что такое, Пекос? Что? — Анжи встала на постели на колени.

— Котик, не могу найти свою шляпу. Куда я ее засунул? Не понимаю…

Громкий смех заставил его обернуться на Анжи. Она упала на кровать и хохотала.

— Да что такое?.. — Пекос подошел к кровати. Приблизившись, он тоже засмеялся. Сцена, когда очаровательная обнаженная Анжи, на которой был одет только его стетсон, сидела верхом на нем и ритмично двигала своими соблазнительными бедрами, живо встала у него перед глазами.

— Как ты думаешь, что же все-таки произошло с моей доброй старой шляпой, дорогая? — Пекос не мог вспомнить, куда запропастился его стетсон.

Анжи, продолжая смеяться, перегнулась через дальний край кровати. Она легла на живот и потянулась вниз, доставая оттуда упавшую шляпу. Гордо подняв, она водрузила ее на голову и объявила:

— Я нашла ее.

— Прекрасно, малышка. Дай-ка мне. Пора идти. — Он стоял, глядя на смеющуюся обнаженную красавицу, вцепившуюся в его шляпу.

— Подойди и возьми, — предложила Анжи, дразняще опуская стетсон вниз и прикрываясь им.

Пекос, очарованный и без ума от любви, прополз по кровати и лег рядом с ней. Глядя в ее сверкающие гипнотизирующие глаза, он взял шляпу, надел ее на голову и поцеловал Анжи.

— Послушай меня, маленькая ведьма, — пробормотал он нежно, и его смуглая рука легла на золотистый треугольник волос между ее бедрами. — Я хочу, чтобы ты спрятала свое соблазнительное тело под одеяло, пока во мне не проснулся вулкан, и я не остался здесь с тобой. Ты меня слышишь? — Кончики его пальцев ласково погрузились во вьющиеся золотистые волосы. — Я твой раб; ты знаешь это, и я знаю. — Его пальцы продолжали щекотать ее, и дыхание Анжи стало учащаться. — Для меня нет ничего лучше, чем провести весь день с тобой. Но все же отпусти меня на сегодня, дорогая. Я в твоей власти; это зависит от тебя. — Пекос наклонился и поцеловал ее приоткрытые губы. Анжи задрожала.