– Смайтон меня вполне устраивает, – промолвил Хоторн, – можно даже сказать, что я очень доволен его услугами.
Графиня, прищурившись, перевела взор со Смайтона на Монтрейна.
– Так у вас нет желания служить у меня, Смайтон? – спросила она.
Коварный вопрос требовал очень осторожного ответа.
– Совершенно верно, миледи, – улыбнулся Смайтон. – Но меня всегда учили тому, что лояльность должна стоять на первом месте. Однако если я позволю себе сейчас сменить хозяина, значит, нарушу лояльность. Таким образом, даже еще не начав служить вам, я покажу себя с неподобающей стороны.
Вдовствующая графиня прекрасно поняла, что ее предложение отвергнуто, правда, в весьма деликатной форме.
– Шоколаду! – приказала она Смайтону, который, похоже, слегка удивился столь резкой смене темы разговора. – Если вы хотите кормить малышку грудью, – заговорила графиня, обращаясь на сей раз к Маргарет, – то вам нужно пить шоколад по крайней мере трижды в день. Вы можете что-то сказать на это, Смайтон?
Бедняга смог лишь кивнуть ей в ответ. Графиня повернулась к сыну.
– А тебе, мой дорогой мальчик, необходимо сменить рубашку, – заявила она. – У тебя неопрятный вид.
С этими словами Эфра подставила Маргарет щеку для поцелуя. Та беспомощно покосилась на Майкла, который лишь усмехнулся и пожал плечами. Наконец Маргарет заставила себя коснуться губами щеки вдовствующей графини. А потом Эфра выплыла из комнаты, подняв руку. Дочери послушно поспешили за ней, как утята за мамой уткой.
Наступила оглушительная тишина.
Маргарет в ужасе посмотрела на Майкла.
– Ну и вид у тебя! – рассмеялся он. – А ведь я тебя предупреждал, и не раз, чем все это обернется!
– Думаешь, всегда так будет? – спросила Маргарет, которой казалось, что вокруг нее веет ветерок.
– Но ведь это именно ты настояла на том, чтобы мы помирились, – напомнил жене Хоторн.
Подойдя к двери, он запер ее, а затем вернулся к Маргарет. Она обвила его шею руками, и они забылись в долгом и страстном поцелуе.
– Как бы ты поступила, если бы встретила меня до того, как стала вдовой? – спросил Хоторн, когда поцелуй прервался.
– Без сомнения, я причинила бы боль человеку, который этого не заслуживал, – призналась Маргарет.
– А если бы мы познакомились еще раньше?
– Тогда я бы всю себя отдала тебе, – промолвила она. – Ты ведь это хочешь от меня услышать? – поддразнила она мужа. – Так оно бы и было, можешь не сомневаться. А ты, Майкл? Как бы ты поступил, если бы мы встретились раньше?
– Я был бы таким же, какой есть, – промолвил он. – Совершал бы порой необдуманные поступки, поддавался эмоциям... И был бы невероятно счастлив.
Монтрейн улыбнулся Маргарет, а затем очень медленно вытащил из жилетного кармана красную ленту и помахал ею перед ее лицом.
– Разве красный не цвет экстаза?
– Здесь? – изумилась Маргарет. – В утренней гостиной?
– А где же еще? – усмехнулся он и посмотрел на потолок.
Художник только вчера закончил работу, и в воздухе все еще стоял легкий запах краски. Как и на потолке в библиотеке, на картине было изображено утреннее небо с розовыми, голубыми и желтыми сполохами, символизирующими начало нового дня. Херувимы, обнимающиеся в углу картины, не были ни пухленькими, ни худенькими, но имели явное сходство с графом Монтрейном и его графиней.
Проходивший по коридору мимо утренней гостиной Смайтон услышал из комнаты смех и покачал головой. Однако на его суровом лице промелькнула довольная улыбка.
Мэри Волстоункрафт (1759 – 1797) – ранняя либеральная феминистка. В своей «Защите прав женщин», впервые опубликованной в Лондоне в 1792 г., Мэри Волстоункрафт энергично защищает права женщин.
