Чамберс сразу понял, что графиня — в отчаянии, и хотя Кит никогда не раскрывал перед ним свою душу, он оставил четкие инструкции разыскать его в любое время и в любой точке земного шара, если это понадобится Анджеле. Кроме того, поскольку Чамберс оплачивал все счета Кита на сделанные им в Англии покупки, он знал об отправке в Истон редкостных драгоценностей.
— Думаю, в данный момент он находится в гостинице «Чайка» в Плимуте, — сказал банкир и извиняющимся голосом добавил: — Хотя, возможно, они уже отплыли. Мистер Брэддок собирался отплыть сегодня с вечерним отливом. Может быть, вам чем-нибудь смогу помочь я?
Он понимал, что только какая-то отчаянная нужда могла пригнать эту женщину в его дом и в такой час.
— Благодарю вас, к сожалению, нет. Мне нужен он сам. И извините за то, что подняла вас в столь поздний час.
И все же после ухода Анджелы Чамберс оделся и, спустившись в контору, отправил Киту телеграмму, зная, что просто обязан сообщить о визите Анджелы.
А в телеграмме, которую с ближайшего почтового отделения отправила сама Анджела, суть проблемы была изложена всего в трех фразах:
«Мне нужна твоя помощь, чтобы найти Фитца. Он уплыл в Южную Африку. Дождись меня в Плимуте. Анджела».
Почтальон вручил Киту обе телеграммы на пристани, где он ждал погрузки на борт «Дезире» последней порции груза. Чамберс в своем послании просто излагал обстоятельства визита к нему Анджелы, и Кит оценил чувство ответственности, присущее этому человеку. Сложив его телеграмму и убрав ее в карман, он стал разворачивать вторую — с внезапно вспыхнувшей надеждой. Он уже знал, кто — отправитель. Однако выяснилось, что Анджеле нужен не он сам, а лишь его помощь. Испытав болезненный укол в сердце, Кит подумал, что вовсе не горит желанием дожидаться ее. Команда судна уже готова поднять якорь, тут же рядом стоял и Генри Ватсон, пришедший, чтобы проводить их. Наконец-то у Кита появилась возможность бежать от обреченной и горькой любви, оставив ее за спиной, кроме того, он в гораздо большей степени привык потакать своим прихотям, нежели помогать кому-либо еще. Да, Кит не был уверен в том, что хочет изображать из себя доброго самаритянина, тем более что в Плимуте сколько угодно кораблей, которые можно зафрахтовать.
— Плохие новости? — осведомился Генри, увидев, как Кит комкает в кулаке телеграмму.
— Не знаю, — тихо проговорил тот, засовывая бумажный комок в карман. — Сколько времени остается до конца отлива? — Это был риторический вопрос, ибо по этой части не было человека более осведомленного, нежели сам Кит.
— Четыре часа, — ответил Генри. — Учитывая изменение ветра, возможно, чуть меньше.
Кит поднял глаза на полную луну, словно прикидывая, сколько времени остается у него в запасе, затем снова вынул телеграмму из кармана и перечитал ее. Анджела отправила ее всего два часа назад.
Два часа назад его уже могло здесь не быть. Анджела не просила, чтобы он ей ответил. И она не могла узнать, когда он отплыл. «Тысяча чертей!» — мысленно выругался Кит, отшвырнув телеграмму прочь.
Однако когда порыв ветра подхватил смятый комочек бумаги и погнал его к краю причала, Кит бросился за ним вдогонку и, поймав, крикнул Генри Ватсону, в глазах которого читалось вежливое любопытство:
— Прикажите, чтобы команда располагалась на ночь. Мы отплываем с утренним отливом.
И по узкой пристани, освещенной лунным светом, он пошел обратно к берегу — в ту же самую гостиницу, из которой только что выписался.
Однако Анджеле не удалось уехать сразу же. Когда она вернулась с почты, в Лоутон-хаусе находился Брук.
— Он — в китайской гостиной, миледи, — взволнованно предупредил Анджелу слуга. — И проявил большую настойчивость в желании дождаться вас.
— Вы ничего не могли поделать, Чайлдерс, я понимаю. Граф редко поступает так, как хочется другим.
Несмотря на щемящую тревогу, от которой болела вся душа, Анджела взяла себя в руки и направилась к человеку, по какому-то дикому недоразумению называвшемуся ее мужем.
— Я увидел горящие окна и понял, что ты в городе, — приветствовал Анджелу Брук, как только она появилась на пороге. Он был заметно пьян и улыбался. А улыбка Брука никогда не предвещала ничего хорошего.
— Уже очень поздний час, Брук. Если ты хочешь о чем-то поговорить, я предпочла бы, чтобы ты зашел завтра утром. А сейчас я собираюсь лечь спать.
— Я не могу ждать до утра, моя дорогая, — лениво протянул он. — Эти чертовы кредиторы стали просто невыносимы. Чтобы дела пошли как надо, мне необходимо немного твоих денежек.
— Я ничем не смогу тебе помочь, — ответила Анджела, стоя неподвижно в дверях.
— Эта крошка Лофтонов прислала мне миленькое письмецо и спрашивает, не хочет ли Фитц черкнуть ей пару слов, — проговорил Брук. — Она явно влюблена в него по уши. И еще я подумал, что, может быть, мне стоит забрать Мэй, чтобы мы смогли провести с ней вместе некоторое время, — бархатным голосом продолжал он, оставаясь в прежней ленивой позе. — Я уверен, что любой суд сочтет мое желание законным — даже если это не понравится тебе. По-моему, каждый отец имеет право на общение со своей дочерью.
— Сколько тебе нужно? — холодно спросила Анджела.
— Ну, на первое время хватит и семидесяти тысяч, — торжествующе ухмыльнулся Брук.
— Позвони завтра утром моему банкиру, — отрывисто бросила Анджела. — Я сделаю соответству-ющие распоряжения.
Брук тут же пожалел, что не попросил больше — так быстро согласилась Анджела.
— Чайлдерс проводит тебя, — оборвала она его дальнейшие пьяные разглагольствования и, открыв дверь, позвала слугу, который уже стоял наготове. Слуги в Лоутон-хаусе всегда были готовы защитить свою хозяйку, когда поблизости оказывался невменяемый граф.
Покинув своего «дорогого» супруга, Анджела легкой походкой пересекла холл и направилась в кабинет. Теперь, после этого злосчастного визита, она была вынуждена написать записку своему банкиру и отправиться к Виолетте.
Сонный лакей провел Анджелу в будуар Виолетты, и та встретила ее с распростертыми объятиями. Она вскочила с постели сразу же после того, как ей доложили о нежданном приезде подруги.
— Что привело тебя в такой час? — с тревогой спросила она. Ездить в гости посреди ночи — это было очень непохоже на Анджелу, тем более что, судя по наряду, та ехала не с какой-нибудь поздней вечеринки. Скорее она была одета для долгого путешествия.
— Я хочу просить тебя об услуге.
— Конечно. Садись и рассказывай, — засуетилась Виолетта, придвигая кресла поближе к камину.
— Фитц уплыл в Южную Африку с Реджи Карлтоном, — срывающимся от волнения голосом произнесла Анджела. — Я просто в ужасе при мысли о том, что с ним может случиться.
