— С удовольствием сделаю это. — Она жестом показала на стул у окна и приказала: — Садись к свету.
Тирон подчинился, не спуская любящего взгляда с жены. Он предпочел бы оказаться с ней в постели, а не стричься.
Зинаида провела расческой по вьющимся волосам:
— Нужно подровнять везде.
— Ты когда-нибудь делала это?
— Пару раз отцу, но он всегда предпочитал услуги цирюльника.
Тирон удивленно поднял брови и встретился с ее хитрым взглядом.
— Для этого, видимо, была причина?
Губы Зины скривились, она попыталась спрятать улыбку.
— Однажды я нечаянно порезала ему ухо.
Полковник изобразил гримасу испуга, но склонил голову. Зинаида поднесла ножницы к уху.
— Осторожно, милая, уши мне еще пригодятся, когда придется воевать с Владиславом.
— Конечно. — Зинаида встала между колен, провела пальцами по волосам, подняла локон и ровно подстригла его. Экзекуция продолжалась довольно долго.
— После стрижки придется еще раз мыться, — заметил Тирон, сбрасывая волосы с голых плеч.
Зина от напряжения высунула язычок, наклонилась и обстригла последнюю прядь на лбу.
— Это послужит наказанием, чтобы ты не мешал мне наслаждаться баней.
— Нам и двоим места хватит, — заметил Райкрофт.
— Я знаю о твоих дурных наклонностях и не хочу, чтобы нас застали за чем-нибудь неприличным в подобном месте.
— Хочешь заняться этим там? — спросил он, обнимая жену.
Она кокетливым движением сбросила руки мужа, но в этот момент ее грудь обнажилась прямо перед его лицом.
— Осторожно, — предупредила Зина. — Ты в моей власти! Я так обрею твою голову, что ни одна молодка на тебя не посмотрит!
— Может, еще раз повернешься? — шутил Тирон и тянул за пояс халата. Но всякие вольности пресекались шлепками Зины.
— Веди себя нормально или пожалеешь, — предупредила она, схватила за завиток на груди и дернула так, что полковник скривился от боли.
— Убери руки, ведьма! — Тирон скорчился, а она в отместку выдернула несколько волосков. Райкрофт, потирая грудь, пожаловался: — Ты умеешь довести мужчину до белого каления.
Красивые брови с вызовом поднялись.
— А ты делаешь то же самое со мной. Моя голова лежит на плахе, и я не знаю, отрубят ли ее: продержится наш брак или нет и как скоро ты устанешь от меня.
— Черт побери, Зина! — выругался Тирон, пытаясь встать. — Не начинай все сначала! Я уже предлагал доказать тебе обратное.
— Сядь! — скомандовала она, подталкивая его к стулу. — Я еще не закончила стрижку.
— Почему бы тебе не отрезать мне голову и не успокоиться? — раздраженно пробормотал он.
Зинаида взглядом показала на полотенце, приподнявшееся на коленях мужа:
— Думаю, ты не вынесешь подобной пытки с достоинством.
— Боже праведный! — поднял руки Тирон. — Ты, наверное, еще и оскопить меня хочешь.
— Прекрати препираться! — упрекнула Зина. — Я не твой подчиненный. Я — жена!
— Я это прекрасно знаю.
— Неужели? — мотнула она головой.
— Если ты намереваешься провести так весь день, я возвращаюсь в полк. — Тирон опять попытался встать, но Зинаида усадила его на место.
— Я же сказала, что еще не закончила! Сиди смирно!
Райкрофт сжал зубы, когда ножницы оказались около уха. Но жена словно не замечала его напряженной позы. Она слегка отклонилась, чтобы посмотреть на результаты своей работы. Халат распахнулся, частично обнажив грудь, и Зина присела на мужнино колено, чтобы убрать непослушный завиток. После стрижки на затылке жена опять появилась перед Тироном, чтобы подровнять бакенбарды.
— Вот так, — наконец сказала она и отложила ножницы.
Женское колено прикасалось к Тирону, и он уже не мог думать ни о чем другом, тщетно стараясь сохранить контроль над собой. Жена решила наказать его и с успехом добилась своего.
Потрепав короткие волосы, Зина прокомментировала свою работу:
— Отлично!
— Теперь мне можно сдвинуться с места? — спросил Тирон, вожделенно гладя бедро жены.
Зинаида смотрела прямо на мужа, она словно внезапно проснулась и увидела страсть в его глазах, кровь запульсировала в ее жилах. Никуда от этого не денешься. Женщина была не против, чтобы Тирон доказал ей свою любовь.
Чувствуя, что не получит отпора, полковник развязал пояс, и халат упал на пол. Руки двигались от бедер выше, к груди, губы жены приоткрылись, а глаза чувственно затуманились. На востоке сквозь облака пробивалось солнце, и в его отблесках грудь казалась золотистой.
Зина положила руки на широкие плечи мужа и откинула голову, его рот и язык будили ответное желание. Удивляясь собственной смелости, она дотронулась до груди мужчины, а потом до плоского живота и ниже. Зинаида ждала удивления, однако муж лишь хрипло вздохнул и уже не смог управлять собой. Ласки женщины становились все безрассудней. Внезапно испугавшись, что потеряла стыд, Зина убрала руку, но Тирон схватил ее и прижал к себе.
— Нет, любимая, это твое право.
Губы шептали непонятные слова, которые никто из них не слышал, взгляды смыкались, поддаваясь гипнозу любви. Уста встретились, и поцелуй оторвал их от земли. Зина не посмела сопротивляться, когда муж поднял ее и прижал к себе. Теплые волны возбуждения охватили оба тела. Они дотрагивались друг до друга, отвечая на ласки, сначала медленно и осторожно, а потом все с большей пылкостью.
Огненная лавина обдала Зинаиду, когда они слились в любовной страсти. А затем, с трудом переводя дыхание, еще продолжали целоваться, словно скрепляя свой вечный союз.
* * *
Тирон и Зина спустились к Наташе только во второй половине дня, и та сразу же заметила перемену в их отношениях. Счастливая парочка не хотела расставаться ни на мгновение. Они, как юные влюбленные, держались за руки, обменивались горячими взглядами, переговаривались о чем-то, не известном другим.
Андреева все понимала — она сама испытала, что такое настоящая любовь.
Зина не сводила глаз с мужа, и старшая подруга решила, что та по-настоящему влюблена в него. Что же касается Тирона, тут сомнений не было. Он ловил каждое движение, каждую улыбку, каждый взгляд жены, постоянно заговаривал с ней, интересовался мнением Зины, гладил ее пальцы.
Оба словно не замечали, что открыто демонстрируют свою привязанность. А когда заметили, что Наташа внимательно наблюдает за ними, только рассмеялись.
Княгиня не удивилась, когда молодожены рано отправились спать, и предупредила Али, чтобы не мешала им. И только в середине следующего дня служанку позвали в опочивальню, чтобы она проводила хозяйку в баню.
