– Да очень простые, – быстро ответила Софи. – Ирен исчезла. Полиция этим заниматься не хочет, считает, что она по своей воле, а больше некому получается. Вот, я узнала, что она все последнее время проводила с этими… ну, то есть, с вами, и вот… Иду, как гончая по следу. А что еще сделать? Посоветуйте, Костя!
– И что ж… – в глазах Ряжского появилась задумчивость. – Сколько я вас знаю, со следа вас уж ничем сбить нельзя?
– Да разве только Ирен найдется, – Софи развела руками. – А так что ж… Да вот еще напасти по одной не ходят!
– Что ж еще? – спросил Ряжский.
– Гриша, – Софи вполне доверяла Константину, помня его, как человека не слишком общительного и доброжелательного, но, несомненно, порядочного и надежного. – Брат мой революцию делал, потом в крепости сидел, нынче в Сибири в ссылке. Так вот жена его пишет: совсем плох. Тоже что-то делать надо, и медлить нельзя. Голова кругом: думаю, думаю, и ничего придумать не могу…
– Может быть, вам, госпожа Безбородко, стоит хоть раз положиться на судьбу и не бросаться всем телом на колесо дхармы, надеясь, что оно от этого закрутится быстрее? – философски спросил Ряжский.
Софи досадливо поморщилась.
– Костя! Ну хоть вы-то ерунды не несите! Боги и дхармы сами по себе, а, если крутиться не станешь, так ничего и не сделается. Вы-то уж это не хуже меня знаете… Так что за «известные события»?
– Я имел в виду смерть Ксении Мещерской, которая, несомненно, произвела на Ирину глубокое впечатление.
– А вы сами знаете, или хоть предположить можете, отчего Ксения погибла?
– К сожалению, нет, но очень хотел бы знать, – в рыже-серых глазах Константина блеснул нехороший огонек, который ничего доброго не сулил убийце. – Но мне лучше других понятно, что все это, – Константин скупым жестом обвел рукой гостиную, где собралось уж много народа. – Действительно может быть опасным. В нашем мире много дверей. Но не всем и не во все следует заходить и даже соваться…
– Ксеничке уж точно не следовало, – согласилась Софи, не слишком понимающая, о чем идет речь. – А что ж Ирен?
– Под настоящим оккультным руководством из нее вполне можно было сделать высшего медиума, – заметил Ряжский. – Но это было бы слишком опасно для нее. Ей не следовало позволять…
– Что позволять? Кому? Дзегановскому-Дасе?
– Простите, Софья Павловна… Но я действительно более ничего не знаю…
Второй неожиданностью оказалась Любочка Златовратская. Увидав ее, Софи позволила себе на пару мгновений задуматься, и тут же решила, что все правильно: неглупая, получившая образование, приученная в родительском дому к вдумчивому чтению Любочка вполне могла найти в кружке Дасы одновременно и светское развлечение (которых ей так не хватало в ее вынужденном затворничестве), и пищу для ума.
– Софи?! Вы… здесь?! – Любочка отчего-то выглядела не только удивленной, но и встревоженной неожиданной встречей.
«Неужели боится, что я Николаше донесу?» – внутренне усмехнулась Софи.
– Здесь, здесь, – проворчала она, коротко обнимаясь со старинной приятельницей. – Неужто не знаете: Софи Домогатская по своей всем известной взбалмошности может оказаться ну совершенно где угодно!
– Вы… вы увлеклись теперь оккультными учениями? – осторожно поинтересовалась Любочка.
– Вот еще! – фыркнула Софи, понизив, впрочем, голос почти до шепота. – Идите, Любочка, сюда, в уголок, я вам расскажу.
Люба послушно двинулась вслед за Софи. С подвижного лица ее не сходила удивленно-тревожная гримаска.
Софи в трех словах обрисовала ситуацию, напоследок призвав Любочку стать ее единомышленницей и помочь в поисках сестры.
– Но почему вы решили, что смерть Ксении и исчезновение Ирен связано между собой? – серьезно спросила Любочка. – Ирина, сколько я ее знала (немного, надо признать), все время находилась как будто бы внутри себя, и с Ксенией практически никогда не общалась.
– Не знаю точно… Но что-то мне подсказывает… Думается, что вряд ли это обыкновенное дело даже и в оккультных кружках – одну убили, другая чуть не вслед за тем исчезла… Проще предположить, что связь все-таки есть. Да и Густав Карлович также считает, а за ним – ого-го! – сорок лет полицейского опыта…
– Густав Карлович? – Любочка нахмурила густые брови. – Кто же это?
– Это бывший полицейский следователь, который негласно расследует смерть Ксенички по поручению князя Мещерского. Он со мной, естественно, своими предположениями не делится, но у меня в его окружении есть свой агент! – с ноткой гордости за свою ловкость сказала Софи.
Любочка нахмурилась еще больше.
– Значит, Мещерский с помощью этого Густава Карловича ведет свое расследование, а вы, Софи – свое?
– Да, да, именно так. Меня, конечно, больше интересует найти Ирен, но и Ксеничку тоже жаль, хотя и не вернешь уже, что б ни выяснилось… Она вообще-то безвредная была, как я ее помню. У кого рука поднялась, ума не приложу… А что ж вы мне, Любочка, скажете?
– Я?… – Златовратская задумалась. – Что ж – я? Я ведь с обеими накоротке не была… Ну вот разве что… Мы тут после смерти Ришикеш (это так здесь Ксению звали) под руководством учителя сначала неделю постились, а потом проводили, можно сказать, свое расследование, на тонком, эфирном плане…
– Ну, да, да! «Дух императора Наполеона, ответь: кто Ксению Мещерскую придушил?»
– Если тебе не интересно, Софи, так я не буду… – обиделась Любочка.
– Да нет, очень интересно, – спохватилась Софи. – Рассказывай!
– Тонкости и методики тебе уж явно не нужны, – заметила Любочка. Софи поспешно закивала. – Потому скажу сразу про результат. В результате же коллективного сеанса медитации получилось, что Ксения погибла из-за тех препятствий, которые воздвигаются духами тьмы на пути прохождения эфирного тела через сферы тройственной души.
– О, Господи! – вздохнула Софи. – А в чем же это материально-то выразилось, можно узнать? Удавку-то ей на шею кто накинул? Духи тьмы лично или как?
– Ну, этого мы, к сожалению, узнать не можем… – потупилась Любочка.
– И какой тогда прок? – пожала плечами Софи.
Между тем наконец приступили к тому действию, ради которого, по-видимому, и собрались. Вот тут уж расселись в странных на взгляд европейца позах, погасили электрические лампы, зажгли свечи и какие-то ароматические палочки, хором затянули что-то ритмическое и заунывное. Софи тихо приткнулась в уголок. Любочка куда-то исчезла. Ряжский сидел на ковре в первом ряду, развернув кисти ладонями вверх. Даса, в тех же белых одеждах, воздев руки, дирижировал происходящим и быстро и изящно соединял пальцы в явно что-то обозначающей последовательности. Софи попыталась было следовать за ним, но быстро сбилась.
