Келлер вновь посмотрел на человека в черном, рука которого тянулась к револьверу. Он поднял револьвер в сторону новой опасности, едва поверив скорости, с которой двигалась рука человека в черном. Не успев выстрелить, он почувствовал что-то вроде удара кувалдой. Он падал, боль пронизала все его тело. И все же его последней мыслью было, что он убил Лобо. Он был человеком, который убил Лобо.
Я покончил с Лобо.
* * *
Ничего не замечая вокруг, Уиллоу опустилась на колени рядом с Лобо и Салли Сью. Сердце ее разрывалось при виде двух неподвижных тел. Лобо лежал на боку в растущей луже крови, все еще обхватив руками ребенка. Уиллоу почувствовала, что кто-то движется поблизости, и в панике подумала, что они подошли закончить начатое. Она наклонилась и прикрыла собой двух раненых.
Ее переполняли ярость и гнев, но больше всего горе. Салли Сью выглядела такой маленькой, такой невинной, такой бесценной в руках одного из самых знаменитых профессионалов округа. Когда она протянула ладонь к лицу своего защитника, Уиллоу увидела, что кровь течет у нее из раны в руке.
— Зесс, — заплакала она. И Уиллоу поняла, что каким-то образом Салли Сью чувствовала — Лобо спас ей жизнь.
Лобо не шевелился, и девчушка вцепилась в него, повторяя «мама», путая слова от страха и боли.
Уиллоу пробовала взять ее, но Салли Сью не отпускала Лобо. Уиллоу уткнулась лицом в светлые волосы малышки, отчаянно ощупывая распростертую фигуру в поисках признаков жизни. Но он лежал так тихо, закрыв переливающиеся зелено-голубые глаза, беспокойная энергия его тела замерла.
Она ощутила мокрую липкость крови на ладонях, и горячий поток слез хлынул по ее щекам.
— Нет! Нет! — восклицала она, от ужасного горя не слыша шума и столпотворения вокруг. Процессия на холме остановилась, горожане остолбенели от представшей перед ними сцены: Мариса, извивающаяся от боли, дрожащий и окровавленный ребенок, недвижимый наемник и Уиллоу, припавшая к ребенку и мужчине, не допуская никого дотронуться или сделать им больно еще раз.
Разрушил чары Салливэн, сбежавший с холма, не обращая внимания на наемников, на яростные выкрики, не обращая внимания ни на что, кроме тел на земле.
Уиллоу едва ощущала его присутствие, его руки, оторвавшие ее от Салли.
— Лобо… Джесс, — душераздирающе шептала она, трогая его в поисках отклика, любого, даже малейшего движения, малейшего вздоха.
Кровь текла у него из трех мест, задней части левого плеча, груди и правой ладони, представлявшей собой месиво из мяса и костей. Уиллоу наклонилась, приложила губы к его губам и резко выдохнула, услышав, что он прерывисто хватает воздух. Она схватила неповрежденную ладонь и крепко сжала, как будто пытаясь влить в него жизнь.
Где был Салливэн? Она оглянулась и увидела, что он склонился над Марисой, а миссис Макинтайр держит плачущую Салли Сью с перевязанной рукой. Через несколько минут Салливэн вернулся к Лобо.
— С Марисой и Салли Сью все будет в порядке, — мягко сказал он. — У Салли только поверхностная рана. У Марисы хуже, и она очень страдает. — Он быстро и уверенно осмотрел Лобо, и его лицо стало очень серьезным.
— Салливэн?
— Плохо, Уиллоу, но я сделаю все, что смогу.
Уиллоу почувствовала руку на своем плече и обернулась, все еще не отпуская руку Лобо. Теперь она увидела шедшее к ней множество людей. Она не знала, кто тронул ее, и не хотела знать, она отпрянула. Они сделали это, позволили этому случиться.
Ее гнев сменился страхом за Лобо, и она с опаской оглядывала их, уверяясь, что никто его не тронет, никто снова не сделает ему больно. Она увидела людей, которые сняли инвалидное кресло Алекса Ньютона с тележки и потом помогли ему спуститься с сиденья в кресло. Она увидела, как Кантон, все еще одетый в черное, держа револьвер, подошел к человеку, лежавшему на земле за загородкой. Угрожающая атмосфера исчезла. Оставалось только ощущение шока. Потрясение на лицах Ньютона и его людей, лицах горожан, Брэди и Эстеллы, которые появились из сарая. Брэди с винтовкой наизготовку…
Эти мелькающие картины почти не задерживались в мозгу Уиллоу, как только она поняла, что опасности продолжения насилия больше нет. Осталась только необходимость сохранить жизнь Лобо. Она наклонилась и стала шептать ему слова любви, слова мольбы, слова требования.
— Я не дам вам умереть, — сказала Уиллоу. — Я не позволю.
В отдалении она услышала голос Алекса.
— Салливэн! Моя дочь!
Хотя руки Салливэна не прекратили работу, стараясь остановить кровотечение из ладони Лобо, он быстро поднял голову.
— Вы нужны моей дочери!
— Этому человеку я нужен больше, — сказал он, и по его лицу Уиллоу поняла, как мучителен был для него этот выбор.
Лицо Алекса помрачнело, но он с видимым усилием сдержал себя.
— Как она?
Салливэн не отводил взгляда от Алекса.
— Пуля задела кость. Ей очень больно, но непосредственной опасности нет. — Он снова посмотрел на Лобо. — Но здесь не ваша заслуга, — горько добавил он.
Лобо медленно открыл глаза, но не издал ни звука, ни малейшего стона, хотя Салливэн знал, что он должен испытывать невыносимые страдания. Одно из ребер, а может и не одно, было раздроблено, дыхание прерывалось, что указывало на повреждение легкого. Ладонь также была в ужасном состоянии; наверняка несколько костей были сломаны. Скорее всего, эта рука уже никогда не сможет держать револьвер.
Но самой сложной проблемой была потеря крови, и он сделал все, чтобы уменьшить кровотечение, молясь, чтобы не произошло внутреннего кровоизлияния. Пока Салливэн занимался им, Лобо лежал спокойно, хотя его вопрошающий взгляд нашел Салли Сью.
— С ней будет все в порядке, — сказал Салливэн. — С Марисой тоже.
— Уиллоу? — Казалось, этот вопрос отнял у него последние силы.
— Думаю, это зависит от вас, — сухо сказал Салливэн. Он повернулся и подозвал нескольких горожан, старательно игнорируя Ньютона и его людей.
— Отнесите его в дом. Уиллоу покажет, куда. — Он вернулся к Салли Сью, которую теперь крепко держала Эстелла. Их обеих окружила группа женщин с возмущенными и сочувствующими лицами. Он пробрался между ними и осмотрел малышку.
— Зесс, — снова потребовала Салли Сью, и у Салливэна сжалось сердце от беспокойства, выраженного на крошечном изможденном личике.
Она была благородной малышкой, и он не мог не завидовать ее преданности Лобо. Он завидовал, но больше не удивлялся. Он вместе со всеми горожанами видел, как Лобо рисковал жизнью, может быть, даже отдал ее — ради ребенка. У него пересохло в горле от сознания своей беспомощности. Но может быть, с божьей помощью ему удастся совершить чудо.
