– Опять пропали.
– Ищи! – приказал Диллон.
Они затерялись в лабиринте узких грязных улочек и смрадных переулков. Диллон всегда считал грустной иронией судьбы то обстоятельство, что самые гнусные бордели столицы существовали в тени священного для каждого англичанина аббатства. Они стали обыскивать квартал. Черный экипаж неуклонно следовал за ними. Иногда они останавливались и слышали шум экипажа преследователей. Но их ни разу не обогнали.
Наконец они добрались до границы квартала. Кучер остановился и свесился с козел.
– Так мы никогда его не найдем. Но раз уж он зашел в дом, непременно должен выйти, а я точно знаю, где его перехватить. Хотите попробовать?
Диллон, поколебавшись, кивнул.
– Лучше потратить немного времени, чем окончательно потерять след, – пояснил он Расу.
Тот мрачно вздохнул.
Кучер повез их обратно к тому углу, за который они свернули, и, едва остановившись у обочины тротуара, радостно завопил.
– Вот и он! Эй, Джо, придержи лошадку.
Для пущей убедительности он поставил экипаж поперек мостовой.
Его собрат по профессии натянул поводья и осыпал приятеля градом красочных ругательств. Рас поспешно выскочил из экипажа.
– Ну, – настороженно буркнул Джо. – Чего вам от меня нужно? – И, запоздало коснувшись козырька кепи, добавил: – Дженты.
Но Диллону было не до улыбок.
– Ты только сейчас подвез людей в бордель. Джентльмена и леди. Я прав?
– Ну да, – пробормотал Джо, нерешительно глядя на друга.
– Отвечай. Они охотятся не за тобой, – посоветовал тот.
– А леди сопротивлялась? – допрашивал Рас.
– Да вроде нет. У нее на голове была такая штука… она никак не могла вырваться.
– Где ты их оставил? – выдавил Диллон, с ужасом сознавая, как быстро летит время.
– Где? – Джо уставился сначала на него, потом на приятеля – Э…
Неожиданно за плечом Диллона выросла тень. Тот от неожиданности едва не отпрянул. Мужчина был на голову выше Диллона и куда шире в плечах. Сплошная масса костей и мыши. Руки напоминали свиные окорока. Сверкая маленькими глазками, он наклонился, чтобы удостоить Джо всего одной фразой:
– Мистер Трантер велел сказать джентльмену все, что тот желает знать.
Широко раскрыв глаза, Джо послушно закивал. Привидение терпеливо выжидало, прежде чем осведомиться обманчиво медовым голосом:
– Ну что? Язык проглотил?
Джо едва не проглотил вышеупомянутый орган, кашлянул и, беспомощно глядя на Диллона, пробормотал:
– Дом Бетси Миллер. Там я их и оставил.
– Бетси Миллер? – спросил Диллон у гиганта.
– Бордель, – любезно сообщил тот. – Но дорогой. Для джентов вроде вас.
Диллон и Рас переглянулись. Гигант подтолкнул Диллона локтем.
– Вам пора ехать. Мистер Трантер и мы с мальчиками поедем следом.
Диллон бросился к экипажу.
Все еще ослепленная и онемевшая, Прис, спотыкаясь, плелась по коридору. Перед этим они долго взбирались по высокой узкой лестнице, и Уоллес не отставал от нее ни на шаг, заботливо придерживая за талию.
– Вот мы и пришли, – объявил он наконец, втолкнув ее в комнату.
Она споткнулась о порог и едва не упала. Едкий запах, который чувствовался с момента ее появления, сразу усилился Запах пота, мужчин и чего-то вроде плесени. Прис, которой и без того не хватало воздуха, едва не потеряла сознание и отчаянным усилием воли удержалась на ногах. Сейчас не время проявлять неуместную чувствительность. Ей понадобится каждая унция хитрости, силы, сообразительности и отваги, чтобы разрушить планы Уоллеса.
Она ощутила, как он дергает за узлы шелкового шарфа, закрывавшего ее лицо. Еще секунда – и узел разошелся. Когда Уоллес размотал шарф, она облизала сухие губы и огляделась.
Сначала Прис показалось, что ее впечатления были ошибочны и Уоллес привел ее черным ходом в какой-то особняк. С первого взгляда комната походила на роскошно обставленную спальню, с широкой кроватью, дополненной красными бархатными занавесками и алым атласным покрывалом. Стены были оклеены вычурными обоями цвета крови. Но стоило присмотреться, стало ясно, что бархат был тонким, дешевым, атлас – чересчур кричащим и засаленным, кровать – старой и обшарпанной, наволочки – изношенными и пожелтевшими от старости, кружевная отделка – рваной.
Картина складывалась достаточно отчетливая.
Уоллес развязал ей руки.
Она круто развернулась, но он загораживал выход.
– Что это за дом?
К ней вернулся дар речи, а тон был твердым и уверенным.
– Это заведение весьма популярно и известно под названием «Святилище миссис Миллер», – услужливо сообщил Уоллес, не спуская с нее глаз.
Подозрения Прис усилились.
– Так оно и есть, – улыбнулся Уоллес. – Миссис Миллер – аббатиса, а это – настоящее святилище, не для девушек, которые здесь служат, а для джентльменов, которые навещают дом, чтобы удовлетворить свои желания самыми разнообразными… – стоит ли добавлять «эзотерическими»? – способами.
Кстати, главная специализация этого дома – лишение невинности молодых девиц из хороших семей. Просто удивительно, какое множество старинных родов постигли тяжелые времена. Вот барышням и приходится продавать свои прелести. Вас, разумеется, вряд ли назовешь нищей, но все же… – Он пожал плечами. – Вы тоже здесь.
Прис невольно передернулась. Правда, она давно лишилась невинности, но чем ей это может помочь?
Отступив, она сложила руки на груди и снова огляделась.
Всего одна дверь, да и та за спиной Уоллеса. И ни одного окна.
Диллон придет за ней. И Рас тоже. Она знала это, чувствовала всем сердцем. Нужно только продержаться, пока они не найдут ее.
– Почему здесь? – выпалила она. – Почему именно так? Если таково средство мести Диллону и Расу, ему явно чего-то не хватает. Возможно, более прямого подхода?
Улыбка Уоллеса леденила кровь.
– Наоборот, дорогая. Я льщу себе мыслью, что задуманная мной месть поразит вашего брата и жениха в самое чувствительное место и они не сумеют защитить себя или вас.
Он чуть подвинулся, шаря глазами по ее телу. В его взгляде не было сладострастия: только холодный расчет. И ни малейших эмоций, словно он оценивал качество говяжьей туши.
– Подумайте сами, – продолжал он, сверля ее белесыми глазами, – сколько жених вложил в вас своей любви. – Уоллес презрительно фыркнул. – Да и своей гордости, глупей он этакий. Но, так или иначе, вы слишком много значите для него. Что же до вашего брата… он не просто брат, а близнец. И следовательно, его чувства к вам достаточно глубоки, и он считает вас частью себя. И что, по-вашему, станется с ними, – злорадно продолжал он, – когда они узнают, что, разорив меня, погубили вас? И что ваш позор – дело их рук?
