— Нет, — ответил Ранульф и коротко объяснил причины такого решения:
— Мэрин Ап-Оуэн погнался за Айлин де Варенн. Он достойно накажет ее, если поймает, а если же ничего не выйдет, значит, сам будет наказан. Едем домой! — заключил он.
Во второй половине дня они вышли к границе и оказались в Англии. День по-прежнему оставался ясным. По пути они никого не встретили. Следующие три дня они продвигались к Эшлину, разбивая лагерь по ночам в открытом поле. Лошадей стреноживали и пускали пастись, а вокруг разбивали костры, чтобы отпугнуть хищников. Такому большому отряду не грозило нападение разбойников. Они питались хлебом, захваченным еще из дома, и той дичью, которую удавалось убить.
Наконец утром четвертого дня они въехали на холм, откуда открывался вид на Эшлин. Сердце Эльф забилось быстрее. Как часто по ночам она гадала, увидит ли когда-нибудь свой дом.
Увидев, как просияла жена, Ранульф крепко сжал ее руку, Их глаза встретились, и Эльф улыбнулась.
— Симон не узнает меня, — пожаловалась она.
— Это ты его не узнаешь! Когда я отправился в Нормандию, ему не было двух месяцев. К моему возвращению в канун Рождества ему исполнилось семь месяцев. Я был поражен. Передо мной оказался совершенно другой ребенок! Подожди немного, сама все поймешь, малышка. Он уже поднимается на ножки, ползает и непрерывно болтает какую-то чепуху. Его няньки уверяют, будто понимают каждое слово. Но я не способен разобрать ничего, кроме слова «па», которое он твердит каждый раз, когда видит меня. Что за чудесный ребенок, малышка! Не обижайся, если сначала он будет чуждаться тебя, скоро вновь полюбит и, вероятно, даже не вспомнит, что когда-то разлучался с матерью, — объявил Ранульф и тихо добавил; — Сегодня, малышка, мы попробуем зачать братца для Симона. — Он выпустил ее маленькую ладошку и улыбнулся.
— А мне нужна дочь! — дерзко возразила она.
— Сделаем для этого все возможное, — заверил Ранульф с широкой ухмылкой.
Эльф рассмеялась, и они вместе спустились с холма к Эшлину.
Крепостные, пахавшие землю, при виде своей госпожи с радостными криками мчались к ней. Те, кто узнал Арвид, бросали на нее мрачные взгляды, очевидно, вспоминая о ее участии в похищении: старая Аида не отличалась сдержанностью и успела все разболтать, а поскольку пользовалась большим уважением, то и слова ее возымели должное действие. Арвид смущенно ежилась, стараясь сделаться незаметной, и инстинктивно держалась ближе к Симу.
— Зря пытаешься искать защиты у меня, — покачал тот головой. — Я на их стороне. На месте господина я бы велел тебе убираться.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — огрызнулась Арвид. — Подумаешь, прожил всю жизнь в тепле и уюте под крышей Эшлина. Что ты ведаешь об истинных пороках и коварстве? Куда тебе в этом до меня! И поверь, больше я никогда не предам леди Элинор. Считаешь, я не своей охотой шла на измену? Просто сердце разрывалось при мысли о том, что мне предстоит сделать, но я боялась кары леди Айлин и господина Мэрина. Страшно даже представить, какова была бы моя участь, посмей я их ослушаться.
Девушка с тяжелым вздохом выпрямилась в седле и устремила взгляд на дорогу.
— Может уйти целая жизнь на то, чтобы люди смирились с твоим существованием здесь, — предупредил Сим. — Мы все любим госпожу.
— Еще бы! — многозначительно воскликнула Арвид.
— На случай, если снова что-то замышляешь, запомни: я глаз с тебя не спущу, — буркнул Сим.
— Смотри, как бы жена не приревновала, — усмехнулась Арвид, не глядя, однако, на собеседника.
— У меня нет жены, — объявил Сим.
— Наверное, потому, что ни одной девушке не нужен такой грубиян, — фыркнула его собеседница. — О, Мария, матерь Божья, спаси меня! Это старая Аида! Единственная, кого я по-настоящему боюсь.
— И не зря, — усмехнулся Сим. — Уж она не задумается при первой возможности воткнуть тебе нож между ребер. Пусть она и дряхлая бабка, а все же свирепа, как молодой воин.
— Госпожа! Госпожа! — вскричала Аида, едва Эльф сняли с седла, и прижала хозяйку к высохшей груди. — Слава Господу, его благословенной Матери и всем ангелам небесным, за то, что вернули тебя домой живой и невредимой!
— Но мне не грозила никакая опасность, Аида, — утешала Эльф рыдающую няньку. — Со мной хорошо обращались, уверяю тебя. А сейчас хочу увидеть сына.
В этот момент старуха, неожиданно отскочив, с пронзительным воплем бросилась к Арвид.
— Что она делает здесь! — взвыла Аида, тыча костлявым пальцем в злосчастную девушку. — Что делает здесь эта подлая валлийская сука? Вернулась, чтобы на этот раз уничтожить всю семью? Эй, кто-нибудь, дайте мне кинжал! Я прикончу ее, прежде чем она сделает хотя бы шаг!
Эльф ловко ступила между Арвид и разъяренной нянькой и спокойно объяснила, почему решила взять с собой провинившуюся служанку.
— У тебя слишком доброе сердце, госпожа, — мрачно заметила Аида. — Ну а я не верю валлийцам. От нее, кроме бед, ничего не жди.
— Никаких бед, — настоятельно заметила Эльф. — Поняла, Аида? Арвид сумела уберечь наследника Эшлина, заслужив тем самым мою вечную благодарность. И тот, кто обидит ее словом или делом, ответит передо мной. Помни, я здесь хозяйка!
Арвид вдруг упала на колени перед Айдой и, глядя на нее полными слез глазами, умоляюще прошептала:
— Пожалуйста, Аида, прости меня за все зло, что я причинила людям Эшлина!
— Хитрая девка, — пробормотала старуха, пронзая Ар-вид уничтожающим взглядом. — Тебе придется много потрудиться, чтобы заработать мое прощение, девчонка. Но я, так и быть, не стану настраивать других против тебя.
Арвид поднялась и поспешила следом за Эльф, уже входившей в дом. Вперед выступила Элис со своим маленьким воспитанником на руках. Эльф почувствовала, как по щекам льются слезы. И хотя на головке малыша курчавились красно-золотистые волосы, Симон де Гланвиль глянул на нее отцовскими зеленовато-карими глазами. Эльф осыпала дитя страстными поцелуями, пока тот не стал нетерпеливо извиваться, протягивая руки Элис. Эльф рассмеялась.
— О, Симон, — прошептала она сыну. — Прости свою нерадивую мать. Я так тосковала по тебе, крошка моя. Надеюсь только, что ты не запомнишь нашу разлуку и снова привыкнешь к своей маме!
Поцеловав мягкую макушку, она передала мальчика Элис и поблагодарила молодую няньку, так преданно заботившуюся о Симоне.
— Мэрис все это время кормила его грудью, — прошептала Элис, краснея от похвалы.
— Какое счастье! Ведь у меня больше нет молока! — обрадовалась Эльф.
— Добро пожаловать домой, госпожа!
— Седрик! — Эльф, улыбаясь, протянула руки эконому. Он взял их, на секунду прижал к груди и отступил, давая место Джону и Фулку. Лица у обоих счастливо сияли.
