Когда все оседлали коней, Кенрик двинулся вперед неспешным шагом – наверное, из-за нездоровья Клаудии. Не было никакой причины торопиться, и Клаудия спокойно наслаждалась прохладой, стоящей в лесу, по которому они проезжали. Фиц-Алан попытался было развлечь ее беседой о необычайно жаркой погоде, но сдался, когда несколько его реплик были встречены молчанием. Тропа разветвлялась, и Кенрик выбрал дорогу, ведущую вверх по реке. Когда наконец они достигли отмели, Клаудия вынуждена была согласиться, что это место выглядело очень привлекательно. У противоположного берега быстрое течение покрывало воду рябью, но над песчаной отмелью река текла неторопливо, и солнце отражалось в ней яркими бликами. Кенрик и Фиц-Алан стреножили коней, а Клаудия подошла к самой воде.
Большое подмытое рекой дерево рухнуло на полузатопленную мель столь давно, что лишившийся коры ствол был отполирован до блеска. Сбросив туфли, она осторожно подобрала юбки, вошла по щиколотку в реку и присела на дерево. Прохладная вода приятно холодила ноги.
– Так вы сгорите на солнце, – предупредил Фиц-Алан, усаживаясь на другой конец ствола, оставшийся на берегу, и снимая башмаки.
Клаудия поболтала ногами в воде, и стайка пескарей бросилась прочь. Несмотря на всю нелюбовь и недоверие Клаудии к братьям Гая, исходящая от них мужественная сила успокаивала ее и рождала чувство безопасности. Однако она продолжала упрямиться.
– Ваше бледное английское солнце не в силах подействовать на мою кожу.
Фиц-Алан пожал плечами и вошел в реку. Когда вода подступила к его перевязи, он отстегнул ножны с мечом и положил их на дерево, затем направился дальше, туда, где мель кончалась и начиналась настоящая глубина.
Клаудия повернула голову и увидела, что Кенрик по-прежнему стоит на берегу, опершись на еще одно большое дерево, склонившееся к реке. Вряд ли его заботило, что под весом его тела дерево может упасть в воду. На лице Кенрика была написана лишь скука. Да, это было бы чудесное место для отдыха, если бы не присутствие Кенрика и Фиц-Алана.
Фиц-Алан стоял, замерев в склоненной позе, руки его были погружены в воду, как будто он мыл их. Это продолжалось довольно долгое время, и любопытство наконец одолело Клаудию:
– Что вы делаете?
– Ловлю рыбу, – прошептал Фиц-Алан.
С уст Кенрика сорвался легкий смешок.
– Иэн Дункан – единственный известный мне человек, который может ловить рыбу таким способом.
– Каким способом? – недоуменно спросила Клаудия.
– С помощью рук, – объяснил Кенрик, – Фиц-Алан считает свое лицо настолько неотразимым, что даже рыбы, по его мнению, не могут перед ним устоять. Смотрите, как он улыбается им! Он думает, что какая-нибудь жирная форель влюбится в него и сама приплывет в его объятия.
Клаудия не выдержала и рассмеялась, даже Фиц-Алан улыбнулся.
– Аббат Грегори сказал мне, что эта река полна форелью, и я решил поупражняться в рыболовной технике, которую нам показывал Иэн.
Кенрик издал неразборчивое фырканье. Клаудия предположила, что таким образом гигант выражал свое веселое настроение.
– И много ты уже наловил?
– Нет, но я… – Внезапно взгляд Фиц-Алана заблуждал, как будто следуя за движением чего-то видимого только ему одному.
Привстав и осторожно придерживая над водой платье, Клаудия вытянула шею.
– Это рыба?
Фиц-Алан не ответил. Бросив взгляд через плечо, Клаудия увидела, что Кенрик тоже заинтересовался. Внезапно резкое движение вновь привлекло внимание Клаудии к Фиц-Алану: его руки метнулись под воду, затем с громким всплеском вынырнули, сжимая добычу. Он бросил ее на берег, и на секунду в воздухе повисла мерцающая радуга из водяных капель. Потрясенный до глубины души, Кенрик отшатнулся, и форель Фиц-Алана шлепнулась прямо к его ногам. Присмотревшись, Кенрик расслабился и улыбнулся, затем поднял лежащую перед ним длинную плоскую речную гальку и швырнул ее обратно в реку. Фиц-Алан согнулся пополам от смеха.
– Ну и шутки у тебя, – беззлобно проворчал Кенрик. – Это все, что ты способен поймать – если не считать пиявок?
– Пиявок? – Клаудия быстро села на дерево, вытащила ноги из воды и принялась пристально их рассматривать.
– Не думаю, что там, где вы сидите, водятся пиявки, – успокоил ее Кенрик. – Эти твари предпочитают…
Внезапно он умолк, и в воздухе послышалось легко узнаваемое жужжание летящей стрелы. Затем раздался громкий удар – стрела, задрожав, воткнулась в дерево всего в нескольких дюймах от головы Кенрика. Со стороны, где стоял Фиц-Алан, раздался громкий всплеск. Кенрик бросился вперед, схватил Клаудию и помчался вместе, с ней по лежащему дереву, удивительным образом умудряясь сохранять равновесие. В воздухе вновь загудели стрелы, но Кенрик, добравшись до конца ствола, прыгнул в воду, продолжая сжимать в стальных объятиях Клаудию.
Вода сомкнулась над ее головой, и жгучая боль, пронзившая плечо, чуть не лишила ее сознания. Клаудия вынырнула на поверхность, фыркая и отряхиваясь, но Кенрик неумолимо тащил ее за собой к рухнувшему дереву, где их уже поджидал Фиц-Алан.
Волны ударялись об их плечи, но погруженные в воду ветки держали дерево на плаву даже на середине реки. Клаудия вытянула ноги, пытаясь достать до дна, и судорожно схватилась за ветку, скользкую от налипших водорослей. Течение здесь было значительно быстрей, но, к счастью, Кенрик крепко держал девушку за талию. Они прятались, насколько это было возможно, за большой, торчавшей вверх веткой. Переждав дождь стрел, Кенрик и Фиц-Алан осторожно выглянули из-за их жалкого укрытия.
– Вот они! – прошептал Фиц-Алан. Из леса вышла группа солдат, одетых в темно-зеленые и коричневые одежды, делавшие их незаметными среди деревьев. Половина из них была вооружена луками, у остальных были мечи. Клаудия тихо вскрикнула:
– Это же мой дядя, барон Лонсдейл!
Кенрик с Фиц-Аланом молча переглянулись, затем принялись изучать окрестности, ища путь для отступления. Их мечи были бессильны против луков. Прежде чем им удалось бы добраться хотя бы до одного солдата Лонсдейла, они оказались бы уже утыканы стрелами.
– Вряд ли Лонсдейл прячет где-нибудь других солдат, – рассуждал Кенрик, – в этом нет никакого смысла. Наверное, нескольких он оставил неподалеку с лошадьми, но их тоже должно быть немного. Не думаю, что он стал бы рисковать, появляясь с большими силами поблизости от нашего лагеря.
– Да, но мы поднялись слишком высоко по реке, – заметил Фиц-Алан. – Даже часовые не услышат наш призыв о помощи.
Поймав пристальный взгляд Фиц-Алана, направленный вверх по реке, Кенрик мрачно усмехнулся:
