— Я подозревала ее, — продолжала я, указав на альков. — Я была там, наблюдала и ждала! Она убила маму тем же способом, каким был убит лорд Дарнлей!
Теперь я знаю, как это было сделано. Рот зажимается мокрой тряпкой, и не остается никаких следов… ничего. Так умерла моя мать! И ты знал это, может быть, помогал? Возможно, вы вместе это придумали?
— Нет! — горячо воскликнул он. Я была благодарна за то, что смогла в это поверить.
— Но ты знал, что она это сделала! — настаивала я, и он молчал, признавая свою вину.
— Ты, — продолжала я, — ее муж… мой отец! О, Господи, мой родной отец!
Я никогда бы не поверила, что увижу, как он дрожит. Ведь я никогда раньше не видела его в такой ситуации, где он не был лидером. Кроме того, я увидела боль в его глазах, и, поскольку читала мамин дневник и знала о симпатии, возникшей между ними, я понимала, что он оглядывается на свое прошлое и тоже вспоминает. После смерти матери он не был счастлив — и все-таки я не чувствовала к нему жалости.
— Я любила ее, — сказала я дрожащим голосом.
— Я тоже любил ее… — произнес он.
— И все же…
Он снова стал сам собой, мягкость исчезла.
— Ты этого не поймешь! — сказал он грубо. — Марии невозможно не поддаться, она — ведьма, если хочешь! Она наложила на меня заговор!
— И даже несмотря на то, что она убила мою мать, и ты знал это, ты женился на ней?
— Ты еще слишком молода, чтобы это понять!
— Я понимаю, есть такая вещь, как необузданное вожделение! — сказала я презрительно.
— Не только это, попытайся понять, Тамсин!
— Я понимаю! — резко откликнулась я. — Ты — убийца, потому что я считаю, вы виноваты оба!
— Это было сделано до того, как я узнал! Я уже ничего не мог сделать!
— Только жениться на ней и наслаждаться плодами ее жестокости.
— Ты никогда не поймешь!
— Увы, я понимаю слишком хорошо.
— Ты прекратишь, девочка, или я отведу тебя во двор и выпорю?
— Да, — ответила я, — ты можешь это сделать! Он не пытался удержать меня, когда я, оттолкнув его, вышла из комнаты, оставив его в моей спальне.
***
Я не знала, что делать. Все утро я искала мачеху, но нигде не могла ее найти.
А после полудня приехал Фенн. Я услышала его голос во внутреннем дворе, и мое сердце бешено заколотилось. Я выбежала к нему.
— Фенн, наконец-то ты приехал! Он спешился, взял меня за руки и твердо посмотрел мне в глаза.
— Я недооценил тебя, Тамсин, — сказал он, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Несмотря на все нерешенные вопросы и весь окружающий меня ужас, я почувствовала себя счастливой.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он. — где мы можем побыть наедине?
— На кладбище, — ответила я. Мы вместе пошли туда.
— Итак, здесь лежит мой отец? Внезапно он сжал кулаки:
— Убийца, я отомщу ему!
— Мне было так больно, когда ты не приезжал! — воскликнула я.
— Я был несчастен… больше всего потому, что думал, что и ты участвовала в этом.
— Никогда!
— Теперь я это знаю! Я знаю, что ты спасла один из наших кораблей. Я говорил с капитаном, и он сказал мне, что свет Пейлинга спас его от катастрофы. И теперь я знаю, что это ты зажгла светильники после того, как они были погашены!
— Я не знала о здешних грязных делах, пока не прочла мамин дневник. Она все знала, но ведь он был ее мужем.
Фенн кивнул:
— Я люблю тебя, Тамсин!
— Странное место для того, чтобы чувствовать себя счастливой!
— Но прежде чем я смогу говорить с тобой об этом, мне нужно кое-что сделать. Твой отец виновен в гибели моего, и я поклялся, что убийца моего отца не уйдет от меня. Я приехал сюда для того, чтобы говорить о ненависти, а не о любви! Я намерен отплатить ему за жизнь своего отца и других невинных моряков!
— Давай уедем отсюда. Я не хочу больше видеть это место: этот ветер, завывающий под стенами, и сознание того, что здесь было сделано, вызывает у меня отвращение!
— А если мы уедем, что тогда? Мы оставим их продолжать свое гнусное дело? Как уехать, зная, что они заманивают корабли на скалы, чтобы они разбились? Я намерен прекратить это! То, что он делает, — преступление против человечности!
— У отца много власти в здешних краях. Я не знаю ни одного человека, который бы не дрожал перед ним. Допустим, ты сообщишь о нем. Ты не сможешь его остановить. Он найдет возможность уклониться от правосудия!
Фенн посмотрел сквозь меня невидящим взглядом и сказал:
— Есть только один путь быть уверенным в том, что он никогда больше не сделает этого: убить его!
— Но ты же мирный человек!
— Это тоже способ принести мир! Иногда бывает необходимо устранить того, кто разъедает общество, в котором мы живем. Нам приходилось убивать испанцев, когда мы защищали Англию, и я не чувствую угрызений совести по этому поводу! Мы спасали страну от жестокого врага, мы гнали прочь корабли, на которых плыли захватчики и орудия пыток! Я готов сражаться снова и снова, я убью любого испанца, который попытается высадиться на английской земле! Это же совсем другое: корабль с грузом, торговый корабль. Тот, кто подстраивает его крушение, хочет заполучить груз, поэтому он заманивает корабль на скалы! Он посылает на смерть тысячи мужчин и женщин только потому, что должен быть уверен, что никто не выжил и не расскажет о злодействе там, где смогут принять меры. Нет, я сказал, — есть только один путь!
Я со страхом смотрела на него. В его глазах была ненависть — так необычно для него.
— Я намерен убить твоего отца!
— Нет, Фенн! — закричала я и обвила его руками. Он отвел мои руки, затем печально посмотрел на меня:
— Это всегда будет стоять между нами. Он убил моего отца: я никогда не смогу ни забыть, ни простить это! И я убью твоего отца: ты тоже никогда этого не забудешь!
Он посмотрел на отцовскую могилу, затем повернулся и пошел прочь, оставив меня одну. Я побежала за ним: надо было остановить его. Я знала, что он действительно сделает то, что сказал. Он идеализировал своего отца, особенно после его смерти, отказывался поверить, что он действительно мертв, и продолжал мечтать о его возвращении. А мой отец виновен в смерти отца Фенна это так же верно, как если бы он проткнул его саблей и оставил умирать.
Ветер донес до меня голоса.
— Хозяин уплыл, — произнес один из них. Я увидела во дворе Морской башни несколько человек из тех, что работают на отца.
— Он у «Зубов дьявола», — сказал Джек Эмс, темноволосый человек с потертым лицом.
— Зачем ему туда? — воскликнул Фенн. — Кораблекрушения ведь не было? Насколько я знаю, в последние два месяца не было ни одного бедствия.
