– Кроме того, вы устроили сбор денег в пользу сержанта Гуденафа…
Казалось, что миссис Девенпорт оскорблена в самых лучших чувствах.
– Но, друг мой, – проговорила она. – Этот бедный человек потерял все свои сбережения, когда в его палатку угодил снаряд!
– Нет, мэм. Он проигрался в карты. Он – неисправимый картежник.
Миссис Девенпорт это заявление ничуть не обескуражило.
– В таком случае вы должны принять меры к тому, чтобы он отучился от этой привычки.
Полковник издал какой-то странный звук: не то вздох, не то рычание.
– Мне не верится, мэм, – продолжал он, – что вы не знали о том, что вы должны были испросить моего разрешения, прежде чем посылать четверых моих солдат строить детскую карусель у вас в саду.
– Видели бы вы, с каким наслаждением они сооружали эту карусель! – сказала в ответ миссис Девенпорт. – Они же все семейные люди, отцы, и это задание заставило их забыть на время об ужасах войны. И кроме того, мистер Форрестер дал на то свое согласие.
– Ха! – фыркнул полковник. – Мистер Форрестер очень мягкий человек, и, я думаю, вы часто этим злоупотребляете. Но все же он, будучи благоразумным и предусмотрительным человеком, догадался выяснить у властей, насколько уместна ваша… ваша последняя выходка.
– Что… что же это за «выходка», полковник? – последовал невозмутимый вопрос.
Джудит слушала все это с недоумением. Ее симпатии были всецело на стороне полковника. Сама она была очень занята последнее время и заметила лишь, что с Рождества тетушка стала меньше жаловаться на свою судьбу и повеселела. Но ей и в голову не приходило, что та, такая энергичная и властолюбивая от природы, нашла себе занятие по душе. Бедный Нейл! Из-за тетушкиных затей у него могут быть неприятности. Джудит разозлилась. Ведь он такой воспитанный, такой услужливый, и такие люди, как тетушка, могут вертеть им как хотят! Как это несправедливо!
Полковник достал из кармана исписанный листок бумаги и протянул его больной со словами:
– Мне кажется, что вы – автор листовки, которая ходит сейчас по городу.
– Да, это действительно я. Доктор рассказывал мне, что очень много людей прячут вещи и продукты, которые так необходимы сейчас в полевых госпиталях. Предав это гласности, я хотела пристыдить таких людей и способствовать тому, чтобы они передали свои запасы в госпиталь. – Она показала на бумагу. – Вы же ясно можете видеть, что я не просила у них всех запасов, а только одну единицу продовольствия на одного человека – отклик на мой призыв к милосердию. Я очень довольна тем, что я сделала. Я думаю, что даже самые черствые из горожан откликнутся на мой призыв. Если проводить сбор прямо у дверей домов, то людям будет неудобно отказать, и они будут отдавать свои запасы.
– Миссис Девенпорт, – проговорил полковник, – неужели вы настолько оторваны от действительности, что не понимаете, что вопросами продовольствия в городе занимается армия? Через несколько дней будут приняты меры по изъятию всех имеющихся запасов. За изъятое армия заплатит горожанам по фиксированным ценам, а сбор, который вы хотели организовать, является незаконным, противоречащим нашим порядкам – это дело офицера, заведующего снабжением города.
– Понятно, – ехидно протянула миссис Девенпорт. – Итак, моя акция вынудила власти наконец положить предел безнравственному поведению утаивающих от больных продовольствие граждан.
Полковник Ролингс-Тернер побагровел и отер лоб носовым платком:
– Сбор продовольствия – мероприятие совершенно в порядке вещей. Ваш… ваш поступок ни в коей мере не повлиял на решение провести его. Офицер по снабжению, по правде говоря, вообще об этой листовке не знает.
Полковник развернул бумагу перед самым носом миссис Девенпорт.
– А я, я, к несчастью, знаю и по вашей милости выгляжу совершенным дураком в глазах подчиненных. Я раз и навсегда – навсегда! – категорически воспрещаю вам посылать моих людей собирать продовольствие по домам… или выполнять какую-либо иную работу! С тех пор как мистер Форрестер направил четверых человек на строительство карусели у вас в саду, вы беспрестанно давали им множество других поручений, которые они выполняли беспрекословно, будучи уверенными, что их командир вами предупрежден.
– Но я не просила их делать ничего трудного или утомительного, – возразила миссис Девенпорт. – Наоборот, эта работа лишь доставила им некоторое облегчение.
– Некоторое облегчение! Некоторое облегчение! – в ярости повторил полковник и прошелся по комнате. – Да эти люди—солдаты! У них есть обязанности в гарнизоне, понимаете вы это или нет! Наши ряды редеют с каждым днем, и лишь от того, будет каждый находиться на своем месте или нет, зависит, выживем ли мы! – И он зашагал взад-вперед, не в силах сдерживаться. – Сейчас, мэм, мне следовало бы заниматься инспекцией постов и средств в одном из подразделений. Вместо этого я трачу драгоценное время на обсуждение с вами вашего возмутительного поведения… Я не…
Он не договорил, потому что в комнату вошла служанка и сообщила о приходе какого-то военного, который срочно хочет увидеть полковника и сообщить ему нечто важное.
Полковник резко кивнул, и через секунду, держа под мышкой свой пробковый шлем, в комнату вошел человек, одетый в военную форму. – Прошу прощения, сэр, – начал он, – но штаб вашего подразделения только что был разорван снарядом. Снесло все напрочь, сэр.
– Напрочь?
– Да, сэр. Только груда обломков осталась. Задело немного адъютанта, а с остальными, вроде бы, в порядке.
Полковник, задумавшись ненадолго, сказал:
– Благодарю вас, Лайпер. Я сейчас буду там.
– Есть, сэр.
Солдат отдал честь и вышел из комнаты…
– Боже мой, – раздался подавленный голос. – Я только надеюсь, что капитан Моример ранен не слишком серьезно. Какой ужас!
Джудит и полковник одновременно оглянулись на тетю.
Та побледнела. Ее глаза были широко раскрыты от ужаса.
– Я подумала о том, как хорошо, что в это время вы, полковник, оказались у нас, – дрожащим голосом пролепетала она. – Ведь если бы вы инспектировали посты, то…
Напускного безразличия и спокойствия как не бывало. Перед полковником была смертельно перепуганная женщина…
– Да, – медленно пробормотал полковник. – Да… В самом деле…
Он с трудом взял себя в руки и поклонился больной со словами:
– Прошу прощения, мэм… Там будут документы… Всякие бумаги… – Он повернулся к Джудит. – Я должен все осмотреть сам.
– Мне очень жаль, – сказала Джудит, все еще не придя в себя от услышанного. – Передайте капитану Моримеру от нас пожелания скорейшего выздоровления. Я надеюсь, что вам удастся сгладить последствия этого ужасного происшествия. Нам очень хотелось бы узнать, что там удастся сделать, полковник. Мы будем очень признательны, если вы зайдете вечером.
