— Но Рис…
Он закрыл ей рот поцелуем, расстегнул корсаж и, Она слышала его прерывистое дыхание, чувствовала на себе его горящий взгляд. Изнемогая от желания, она вся напряглась, не умея понять, как же ему так легко удалось добиться своего.
Рис подхватил ее на руки и понес к дивану. Положив ее на шелковое покрывало, он опустился рядом и, взяв ее лицо в свои ладони, заставил посмотреть себе в глаза. Она задрожала, когда прочла в них такое же страстное, сжигающее его желание.
— Тебе нечего бояться, дорогая. Я хочу только доставить тебе наслаждение. — Он провел пальцем по ее губам.
— А не себе?
Улыбаясь, он легко коснулся поцелуем ее губ.
— Да, и это тоже. Ты ведь не откажешь мне. Я провел столько ночей, мечтая коснуться твоего «сладкого тела, что соблазнит и монаха».
Эти слова ее ошеломили. Она узнала строчку из стихотворения Робина Дду.
— Это нечестно. Ты знаешь, я не могу устоять, когда ты читаешь мне стихи.
Он громко фыркнул.
— Я знаю. — Он поцеловал ее в лоб. — «Твое чело белоснежно, словно цветок маргаритки». — Затем откинул назад ее волосы, и они рассыпались по покрывалу. — «Твои волосы словно языки пламени». — Губами он коснулся ямочки под ее ключицей, потом его язык скользнул ниже, пока не добрался до грудей и твердого маленького соска. — «Твоя шея нежна безмерно, твои груди — полные сферы». — Он оттянул зубами сосок, и сладостная молния пронзила тело Джулианы. Она застонала и впилась ногтями ему в спину. Его губы двигались дальше, язык в своем стремлении вниз на мгновение проник в углубление пупка. — «Твой живот подобен спелому персику», — нараспев произнес он, гладя языком ее кожу.
— Это не… слова Дду, — пролепетала она, в то время как его губы легко коснулись мягкого треугольника волос внизу ее живота.
— Да, это мои слова, — прошептал Рис. Он обогнул напрягшееся от ожидания лоно и поцеловал шелковистую внутреннюю поверхность ее бедра. — «Твои бедра гладкостью подобны полированному буку».
— Пожалуйста, не надо, — задохнулась она, когда его язык, опускаясь все ниже, подобрался туда, где дотоле не бывали его губы.
— Не надо чего? Стихов? — простонал он. — Или этого?
Он не стал дожидаться ответа. Раздвинув пальцами нежные складки ее лона, он нацелился языком на крохотный бугорок, и Джулиана почувствовала, что умирает от наслаждения.
Ей казалось, она отдана на милость всем стихиям — то молния пронзала ее тело, то обжигал ее солнечный жар, то ласкал холодный лунный свет. Она билась и содрогалась под Рисом, стремясь к большему, и уже не верила, что может ослабнуть в ней сводящее с ума напряжение, лишь нараставшее с каждым ударом его языка.
Он сменил положение и погрузился лицом в ее сладкое лоно. Его язык лизал ее, словно языки пламени, омывал, дразнил. Она стремилась навстречу этому восхитительному огню, желая чего-то недостижимого, чувствуя, что напряжение усиливается с каждой секундой.
— О… Рис… Рис!
Внезапно он отнял свои губы, и Джулиана застонала, безуспешно пытаясь справиться с достигшим апогея желанием.
— Я не могу… ждать… дольше, — хрипло произнес он.
Джулиана открыла глаза и увидела, что он вскочил и нетерпеливо срывает с себя штаны. И через мгновение ее взору предстал его восставший член.
Она широко раскрыла глаза от удивления и испуга. В первую ночь с Рисом Джулиана была слишком смущена, слишком наивна, чтобы рассматривать ту часть его тела, которая, погружаясь в нее, доставляла столь сказочное наслаждение. Но за эти шесть лет она стала любопытнее.
Приподнявшись на локте, она протянула руку и коснулась его, погладив гладкую натянутую кожицу. Рис шумно вздохнул, и она увидела его напряженное, покрасневшее лицо. Видимо, он изо всех сил старался держаться спокойно.
Но все же не удержался и слегка подтолкнул ее руку. Она инстинктивно обхватила пальцами его обжигающую плоть. Но Рис тотчас же сжал ее запястье.
— Нет! — простонал он. — Если ты будешь так меня трогать, я извергну… — он встал над ней на колени, — …то, что хочу извергнуть в тебя.
«В меня! — возбужденно подумала она. — Это то, чего я хочу. Он так же, как и я, жаждет этого!»
Рис немедля опустился на нее, раздвинув коленом ей ноги.
— Я хочу тебя, Джулиана, — прошептал он, прижимаясь к ее лону. — Боже, как я хочу тебя!
В мозгу ее мелькнула тревожная мысль. В первый раз, когда они занимались любовью, он сказал ей: «Я люблю тебя». Но сейчас он просто вошел в нее, и она забыла обо всем, кроме настоящего.
— Мой Бог, ты не пропускаешь меня, словно девственница! — На его лице вспыхнула радость. — Будто мы первый раз занимаемся этим…
Господи, неужели он действительно думал, что она могла заниматься любовью с кем-то еще? Вот негодяй! Она сердито заерзала под ним, но от этого он только сильнее погрузился в ее лоно, прокладывая себе путь глубже, побуждая ее неопытное тело помочь ему.
— Ты единственный, кто касался меня, — стонала она от обиды и наслаждения.
Рис начал двигаться медленно и резко.
— Я всегда буду единственным, кому позволено касаться тебя, милая, — заявил он. Его смуглое лицо напряглось, и он увеличил темп своих толчков. — О Боже… Джулиана… как долго я ждал…
Джулиана почувствовала, как от его движений в ней с новой силой зреет желание. Тяжело дыша, она прижалась к нему и притянула его бедра к себе, словно желая удержать их между своих ног. Она ощущала, как напрягаются и перекатываются мускулы на его теле всякий раз, когда он обрушивается на нее и заполняет ее целиком… Она закричала от наслаждения.
— Да, да, дорогая, — шептал Рис, словно стремясь прорваться своим стальным острием прямо к ее сердцу. — Если бы ты знала, как это чудесно…
И она это знала. Знала, каким чудесным было ощущение, когда он вонзался в нее, словно ослепительная молния, подводя все ближе и ближе к страстно ожидаемому взрыву. Когда их тела сливались в едином порыве, она, безумно извиваясь, как попавшая в ловушку тигрица, старалась прижаться к нему еще плотнее.
Он склонился к ее лицу и приник к губам. Джулиана укусила его за нижнюю губу, он зарычал и, просунув ей в рот язык, стал двигать им, вторя бешеному ритму толчков. Она отвечала на его поцелуи с безумной жадностью, со страстным желанием убедить его, что он напрасно в ней сомневался.
Слова «я люблю тебя» жгли ей губы, но ее гордость не позволила их сказать. Зато она целиком отдала ему свое тело и была уверена, что наступит день, когда она подарит Рису и эти слова…
Внезапно что-то словно взорвалось в ней и запылало белым, ослепительным пламенем. Она задохнулась. Ощущение нарастало, и какая-то неведомая сила заставила ее тело пульсировать и сотрясаться.
