– Что скажешь? – спросила Елизавета совершенно спокойно.
– Теперь у вас есть веское основание послать армию в Шотландию, – сказал Сесил. – Шотландские лорды сопротивляются французским узурпаторам и просят вашей помощи. Теперь никто не скажет, что вы вторглись в Шотландию, преследуя собственные цели, намереваясь свергнуть законную королеву. Вас призывает не какое-нибудь отребье, а родовая шотландская аристократия, не желающая видеть свою страну под властью французов. Вы вполне можете ответить «да».
– Не могу, – нервозно возразила Елизавета. – Пока нет.
– Почему, ваше величество? Мы послали шотландцам деньги и своих наблюдателей. Нам известно, что они храбро сражаются, более того, способны сокрушить силы Марии де Гиз и выгнать ее на морское побережье Лейта. Мы еще много чего знаем. Например, о том, что французы готовы послать в Шотландию подкрепление. Они еще не отплыли, ждут попутного ветра. Представляете, ваше величество? Нас и вторжение разделяет всего-навсего направление ветра. Он же защищает нас от беды. Судьба предоставляет нам благоприятный момент. Грех им не воспользоваться.
Елизавета встала из-за стола и заявила:
– Сесил, половина Тайного совета предостерегает меня против отправки армии в Шотландию. Они боятся, что мы лишь погубим своих солдат. Лорд-адмирал Клинтон считает, что наш флот значительно уступает французскому. У них и корабли лучше, и пушки. Эрл Пемброк и маркиз Виндзорский решительно против похода в Шотландию. Твой родственник Николас Бэкон того же мнения. Риск слишком велик. Каспар фон Брейнер признался мне по секрету, что испанцы тоже сомневаются в нашей победе. Представляешь? Это наши друзья и возможные союзники! Французский двор открыто насмехается над нашими, как они говорят, военными потугами. Им смешно, что такая абсурдная мысль могла прийти нам в голову. Кого я ни спрошу, все в один голос утверждают, что эту войну мы проиграем.
– Мы непременно ее проиграем, если упустим драгоценное время, – сказал Сесил. – Но если мы без проволочек отправим армию в Шотландию, то сможем победить.
– Сейчас? Зимой? Уж если посылать армию, то нужно дождаться весны.
– Весной на Лейтском рейде будет стоять французский военный флот. Во всех замках враги разместят своих солдат. С таким успехом вы можете послать им ключи от наших крепостей.
– Это очень большой риск, – вздохнула Елизавета, поворачиваясь к окну.
Письмо лишь добавило ей беспокойства.
– Да, ваше величество. Это риск, но вам придется пойти на него, поскольку у вас никогда больше не будет таких шансов на победу, как сейчас.
– Мы можем послать шотландцам еще денег, – в отчаянии предложила она. – Грэшем возьмет в долг. Это все, на что я сейчас могу решиться.
– Я предлагаю созвать Тайный совет, показать им письмо шотландцев и послушать их мнения.
– Нет у меня советников, – сокрушенно призналась Елизавета.
«Мозгов у тебя нет, – раздраженно подумал Сесил. – Сохнешь по своему Дадли».
– Ваше величество, у вас их достаточно. Завтра мы узнаем мнение каждого.
Накануне заседания Тайного совета во дворец неожиданно прибыл посланец из Шотландии. Это был лорд Мэйтланд из Летингтона. В Лондон он приехал инкогнито. Знатные персоны, пославшие его, предлагали Елизавете корону Шотландии, если она поддержит их борьбу против французов.
Для Сесила это явилось полной неожиданностью, но настолько приятной, что он почти ощущал ее на вкус.
– Вы нужны им, – сказал Уильям Елизавете, в которой взыграли амбиции.
– Королева Франции, Шотландии, Уэльса, Ирландии и Англии, – восторженно произнесла она. – Мои владения простирались бы от Абердина до Кале. Я стала бы одной из величайших и богатейших правительниц Европы.
– Это внесет определенность в будущее королевства, – поддержал ее честолюбие Сесил. – Вы только представьте возможности Англии, когда она объединится с Шотландией! Мы обрели бы долгожданную безопасность. Угроза вторжения с севера осталась бы в прошлом. Французы двадцать раз подумали бы, прежде чем нападать на нас. Объединенное королевство процветало и богатело бы. Мы стали бы могущественнейшей страной во всем христианском мире. Никто не взялся бы предсказывать, каких высот мы могли бы достичь. Сила и слава объединенных Англии и Шотландии были бы знакомы всякому! Мы стали бы первым великим протестантским королевством!
На какое-то время Сесилу показалось, что Елизавета прониклась этими картинами грядущего, в котором ей отводилась главная роль.
Потом королева вздохнула, отвернулась и сказала обиженным тоном:
– Это ловушка, в которую меня пытаются заманить. Если я соглашусь, то буду обязана сражаться с французами, когда они вторгнутся в Шотландию. Как же иначе? Ведь это моя земля. Хитрый расчет. Поманить меня блистательным будущим и вынудить воевать прямо сейчас.
– Но нам так и так придется драться с ними! – воскликнул Уильям, раздосадованный такими мыслями Елизаветы. – Если мы победим, вы будете называться королевой Англии и Шотландии!
– Если проиграем, мне отрубят голову как королеве Англии и Шотландии.
Сесилу пришлось осадить свое нетерпение и сказать:
– Я прекрасно понимаю опасения вашего величества. На вашем месте я испытывал бы такие же сомнения. Но подумайте, шотландские лорды делают вам редкое предложение. Это конец годам… нет, целым… векам вражды. Если мы победим, исполнится мечта ваших предков, отца и деда. Как им хотелось объединить оба королевства! Вы покроете себя славой, какой еще не было ни у одного английского правителя. На наших островах возникнет объединенное королевство.
– Да, – безрадостно ответила Елизавета. – А если мы проиграем?
В канун Рождества веселья при дворе не ощущалось. Елизавета оцепенело сидела во главе стола. Трудно сказать, слышала ли она, о чем говорили члены ее Тайного совета. Одной рукой она царапала кожицу вокруг ногтей другой. Это было ее давней, еще детской привычкой.
Сесил излагал свои доводы в пользу войны. Они отличались взвешенностью и продуманностью. Их было много. Собравшиеся молча смотрели на длинный список и слушали. Высказываться не торопились. Вначале все хотели услышать мнение королевы.
– А если французы нас разобьют? – вялым голосом повторила она свой главный аргумент.
– В самом деле, что тогда? – подхватил сэр Николас Бэкон.
На лице королевы читался неподдельный страх.
– Слушай, Призрак, – совсем тихо сказала она, обращаясь к Сесилу. – Я уповаю на помощь Бога, но согласиться воевать с Францией не могу. Этим я навлеку беду на Англию. У меня нет уверенности в нашей победе. А без уверенности я не могу согласиться. Как и без… – Она не договорила.
