— Да, миль пять нам будет по пути, — приветливо ответил человек, делая знак, чтобы девушки забирались в фургон. — Прыгайте!
— Благодарю вас, сэр. — Миранда ловко прыгнула в фургон и, перегнувшись через бортик, протянула руку Мод. Чип не замедлил присоединиться к ним. Возчик уставился на обезьянку, потом пожал плечами, натянул вожжи, и лошади тронулись.
— Я не говорила, что готова выйти замуж за короля, — объявила Мод, когда девушки уютно расположились на сене. — Ведь есть еще вопрос религии. Напоминаю тебе на всякий случай, если ты об этом забыла.
— Какая разница для Бога, — заметила Миранда. — Мне кажется, что все это чепуха.
В ушах Мод эти слова были столь вопиющей ересью, что она обиженно замолчала. Она опустилась на сено, зная по опыту, что лучше устроиться поудобнее, потому что иначе после дня езды по ухабистой дороге все ее тело будет болеть и покроется синяками.
— Ради такой чепухи, — сказала она наконец, — люди жертвовали своей жизнью. И наша мать погибла из-за веры.
Девушка вытащила из кармана браслет-змейку. На ее руке браслет привлекал слишком большое внимание, а это было крайне нежелательно, раз уж они путешествовали совсем без сопровождения. Она подняла браслет, и солнечные лучи упали на него.
— Красивый, — сказала Мод, — но в нем есть что-то мрачное. Может быть, оттого, что он видел столько крови и зла. Ты думаешь, это мои фантазии?
Миранда кивнула и протянула руку к браслету. Мод положила его ей на ладонь. Конечно, все это были фантазии Мод, но она не могла отрицать, что при виде браслета у нее бежали мурашки по спине.
Миранда обвела кончиком пальца очертания фигуры лебедя, думая о своей матери, о ее страшной смерти и обо всем, к чему привело это убийство.
Она почувствовала, что глаза ее защипало, и постаралась сдержать слезы. Если бы не было той ужасной ночи, она никогда не оказалась бы в таком странном и отчаянном положении, как теперь. Теперь она будто плыла без руля и без ветрил в открытом море. Она больше непригодна к той жизни, которой жила всегда, и не может войти в другую, которую могла бы вести по праву рождения…
Потому что ее предал человек, которого она полюбила. Она отдала ему свое сердце и душу, и эти дары он выбросил, как щепотку пыли, смел, как мусор, потому что не знал цены любви.
Миранда не могла вернуться в Лондон, потому что не хотела еще раз встретиться с графом Харкортом. Она сжала браслет в руке, стараясь не расплакаться. Ей казалось, что она сейчас задохнется от горя.
Мод положила руку поверх руки сестры. Ничего другого она придумать не могла, пока Миранда не поделилась с ней своим горем.
— Боже милосердный! — Мама Гертруда вскинула руки в крайнем изумлении. Несколько белых перьев, украшавших ее сложную прическу, весьма удачно сочетались со скромным серым кружевным капором, который был на ней. Без своих золотистых перьев она казалась даже меньше ростом.
Чип прыгнул ей на плечо и обхватил своими тощими лапками ее шею, а она с отсутствующим видом похлопывала его по спинке.
— Во имя всего… святого… откуда вы обе появились? Этот лорд Аркорт сказал, что ты, Миранда, останешься с ним.
— Надеюсь, его сиятельство не захочет получить обратно свои золотые?
— О! Заткни свою пасть, Джебидайя! — вмешалась Гертруда, ее и без того красное лицо раскраснелось еще сильнее. — Не обращай внимания на Джебидайю, моя дорогая. Лорд Аркорт сказал, что для тебя так будет лучше… Он так и заявил: «Для нее лучше…»
Она умолкла, сбившись и не зная, что говорить.
— Лучше? — спросила Мод. — Почему?
Она поднялась, затем ничуть не смущаясь, села на парапет фолкстонской набережной и принялась стряхивать приставшие к юбке репьи. Последний фургон, в котором они доехали от Эшфорда до Фолкстона, перевозил овечью шерсть, а в ней было полно репьев.
— Потому как, — заявил Люк, — вы и Миранда — сестры.
— А, — вздохнула Мод, — это!
Она подняла лицо к солнцу, закрыла глаза и позволила горячим лучам нежно ласкать свои щеки. Послышался возбужденный голосок Робби, не выпускавшего из объятий Миранду.
Миранда рассмеялась, и Мод тотчас же открыла глаза. Вчера и сегодня ее сестра была очень тихой и молчаливой. Она больше не плакала, но и не улыбалась. Она казалась погруженной в свои мысли. Но теперь Миранда с радостью улыбалась грязному малышу, которого держала на руках и целовала в худую щечку.
— Ты больше не уйдешь, Миранда? — Робби вцепился в нее крепко-крепко. — Ты не уйдешь!
— Нет, Робби, — сказала она нежно.
Они были ее семьей — на радость или на горе, по она принадлежала им, а они ей.
— А как же насчет пятидесяти золотых? — не унимался Джебидайя.
— Черт бы тебя побрал, Джебидайя, неужели ты можешь только об одном думать? — с отвращением заметил Рауль. — Давай-ка послушаем, что нам расскажут девочки.
— Все очень просто… — начала Миранда.
— Не так просто, как ты думаешь, — послышался голос из-за ее спины.
Все глаза обратились к графу Харкорту, стоявшему в каких-нибудь нескольких футах от них.
— Я же сказал, что он захочет получить назад свои деньги, — пробормотал Джебидайя с довольным видом. Он был счастлив, когда его пророчества сбывались.
— По правде говоря, о деньгах я и не думал, — сказал Гарет. — Я явился за своими воспитанницами, пока они еще не слишком пристрастились к радостям кочевой жизни, как парочка бродячих коробейников.
— Милорд?
— Да, Мод!
Он улыбнулся девушке, примостившейся на парапете набережной, как настоящий уличный мальчишка. Он заметил, что ее переносицу осыпали крошечные, как пылинки, веснушки. Он обратил внимание на то, каким нежным румянцем цветут ее щеки от скитаний под солнцем. Кайма ее юбки была запачкана, а к подолу прицепились гроздья колючек.
— Вы получили удовольствие от своего путешествия?
— Да, милорд, — ответила Мод. — И… я думаю…
— Нет, — перебил он со смехом, — пожалуйста, не говорите, что я появился слишком поздно и вы уже потеряны для светской жизни, потому что приобрели вкус к бродяжничеству.
— Оказывается, милорд, у меня с сестрой гораздо больше общего, чем вы могли себе представить. — Мод дотянулась до руки Миранды и потянула ее к себе.
— Напротив, Мод, я давно уже заметил это, — ответил Гарет. — Но у меня есть дело к Миранде. Лорд Дюфор должен прибыть через час в гостиницу «Красный петушок», что на Хорн-стрит. Если Люк проводит вас туда и останется с вами, чтобы подождать его там, я буду ему признателен.
Мод посмотрела на Миранду. Та была очень бледной и тихой. Робби выпустил ее из объятий и отошел в сторону, и, кажется, впервые за все время она не следила за тем, что делает малыш.
