Бренч отставил бокал и накрыл лежащие на столе руки Джен-ны своими руками.
– Проголодалась?
Молодая женщина улыбнулась краешками губ.
– Умираю от голода.
– Я тоже. – Его взгляд снова сделался напряженным. – Ты себе даже не представляешь.
Бренч предложил Дженне блюдо с бараниной. Она положила по кусочку мяса сначала на его тарелку, потом на свою. Макколи не сводил глаз с лица молодой женщины, пока она раскладывала по тарелкам еду – сначала ему, потом себе. Щеки Дженны горели, и она надеялась, что сумеречный свет скроет ее румянец.
Когда все было готово, Бренч взял пальцами кусочек баранины.
– Я просил, чтобы приготовили жареную курицу. Гораздо приятнее есть, когда можно брать пищу руками, ты не находишь?
Дженна вежливо улыбнулась и отрезала с помощью ножа и вилки кусочек баранины, лежащей на ее тарелке. Это глупо. Они ведут себя как чужие люди на первом свидании, такие сдержанные и вежливые. Бренч, откусив мяса, принялся жевать. На его губах заблестел жир, и Дженне захотелось его слизнуть.
Макколи указал рукой, в которой держал мясо, на ее тарелку.
– Тебе нравится?
Она поднесла ко рту маленький кусочек, прожевала и проглотила.
– Да, очень вкусно.
На самом деле мясо было едва теплым, но Дженну это не волновало.
Бренч взял росток спаржи и обмакнул его в соус. Затем протянул через стол руку и провел сочным зеленым лакомством между сомкнутыми губами Дженны.
– Ты любишь спаржу?
Подавив нервный смешок, Дженна открыла рот и откусила кончик ростка. Бренч продолжал держать перед ней зеленый овощ, и тогда она откусила еще кусочек, потом еще и еще, пока ее губы нежно не сомкнулись вокруг кончиков его пальцев.
– У тебя масло на губах, – сказал он.
К радости Дженны, Бренч перегнулся через стол и сделал то, на что у нее самой не хватило храбрости – очистил ее губы языком, не спеша повторяя контуры пухлой атласной поверхности.
Дженне казалось, что она сделана из масла – горячего, жидкого и мягкого.
Не успела молодая женщина прийти в себя, как Бренч уже кормил ее картофелиной так же, как и спаржей, – держа пальцами. Когда с картофелиной было покончено, Макколи взял еще одну и протянул ее Дженне. Поняв намек, та принялась кормить Бренча нежным клубнем. Он откусывал понемногу, театрально закатывая глаза, будто наслаждался каждым кусочком. Ладони Бренча ласково сомкнулись вокруг запястья Дженны, удерживая ее руку. Его глаза закрылись, и он продолжил покусывать – ее пальцы, ладонь, чувствительную точку на запястье. Крошечные фейерверки желания взрывались внутри молодой женщины. Ей хотелось сорвать прекрасное платье и позволить Бренчу поглотить каждый дюйм своего тела.
– Бренч…
Его глаза раскрылись. Он увидел, как в дымчато-голубой бездне взгляда Дженны расцвела страсть, и издал низкий грудной стон.
– Господи, Дженна, я соскучился по тебе.
– Я-я тоже по тебе соскучилась.
В мгновение ока Бренч покинул место за столом и прижал к себе возлюбленную, заключив ее в железные объятия. Его поцелуй был диким и голодным. Его пальцы тонули в волосах Дженны, безжалостно разрывая украшение из цветов. Шпильки полетели во все стороны.
Молодая женщина обвила руками шею Макколи и прижалась теснее. Здравый смысл призывал к осторожности, но сердце напоминало об обещании попробовать довериться Бренчу.
Его руки были повсюду, лаская спину, руки, тонкую талию. Его губы скользнули к уху.
– Прости меня, я вел себя как глупец.
– Я тоже.
– Когда думаю, как близок я был к тому, чтобы потерять тебя в той шахте…
Бренч уткнулся носом ей в шею, потом провел языком по изгибу скулы и почувствовал, как она вздрогнула.
Дженна обхватила его лицо руками и стала целовать каждый дюйм, куда только могла дотянуться.
– Знаю, знаю.
Его рука скользнула между их телами и нежно сомкнулась на груди молодой женщины, тогда как язык Бренча опустился в ямку у основания тонкой шеи.
– Моя пинки, моя ненаглядная ведьмочка пинки. Господи, как же ты мне нужна, женщина!
– Замолчи, Макколи, и займись со мной любовью.
Дженна нашла его губы своими губами.
– А я, по-твоему, что пытаюсь сделать? – шутливо прорычал Бренч.
Алое платье было сброшено и, по настоянию Дженны, аккуратно повешено на стул. Бренч наверстал упущенное время, разорвав корсет и отбросив его в сторону. Потом пришла очередь комбинации. Дженна сдернула с Бренча рубашку и зарылась лицом в мягкие завитки, покрывавшие его грудь. Она осыпала поцелуями грудь между сосками.
Бренч застонал.
– И как я должен тебя раздевать, когда ты меня так терзаешь? Я даже не вижу, что делаю.
Он медленно скользнул рукой по животу молодой женщины к теплому гнездышку между ее ног.
– Спасибо Господу за панталоны с разрезом, – промурлыкал Бренч и погрузил палец в ее влажный жар. – Расстегни мне ширинку, милая. Думаю, я не смогу дождаться, когда ты будешь совсем голой.
– Еще как сможешь, – Дженна выскользнула из его объятий. – Ты сам заставил меня надеть все это. Не хватало только чехла на корсет.
Бренч сорвал с себя штаны.
– Все равно не понимаю, зачем вам нужна вся эта ерунда.
– А мне и не нужна.
Она стояла, уперев руки в бедра, высоко подняв голову, с дерзкой улыбкой на губах. Верх красной шелковой комбинации неплотно прилегал к телу, и Бренч видел ложбинку между грудями и даже, намеком, розовый бугорок соска. Волосы рассыпались по плечам в буйном беспорядке; один завиток повторял контур груди. Дженна была так прекрасна, что у Бренча перехватило дух.
– Ты глазеешь на меня, – произнесла она хриплым шепотом.
– Мне нравится на тебя глазеть.
Бренч потянулся к молодой женщине, и та отскочила, оставив за собой журчащий смех, подобно шлейфу изысканного запаха. Жимолости и женщины.
Дженна повернулась посмотреть на Макколи. Он стоял, частично скрытый тенью, широко расставив ноги, расправив плечи, скрестив сильные руки на широкой волосатой груди, такой мужественный и богоподобный, что ему нельзя было не поклоняться. С гибкостью кошки она медленно пошла к Бренчу, от сладкого предвкушения ускоряя шаг. Сердце вырывалось из груди, соски затвердели, а в том месте, где ей больше всего не хватало его прикосновения, собралась горячая влага. Приблизившись, Дженна стала на колени на меховой ковер и почти с благоговением коснулась Бренча.
Он опустил сжатые в кулаки руки, с силой втянул носом воздух и замер в ожидании ее следующего хода. Долго ждать не пришлось.
Легчайшее касание губ Дженны пронзило его жаром. Бренчем овладело такое острое, такое сильное желание, что ему показалось, будто его поразила молния. Его руки опустились на плечи молодой женщины, и сквозь стиснутые зубы прорвались слова:
