Задыхаясь, Роджер жестом приказал Анкетилю собрать людей вокруг знамени Биго, которое нес Гамо Ленвейз. Золотой шелк был забрызган кровью, а древко повреждено ударом меча. Зажимая ноющий бок, Роджер подошел к мертвому солдату и взял копье, которое лежало рядом с телом.
– Возьмите, – произнес он.
Ленвейз осторожно отвязал знамя и привязал на копье. Враги на куртине за барбаканом продолжали выкрикивать угрозы и оскорбления. Уильям Маршал присоединился к Роджеру, который с облегчением увидел, что его плечи тяжело поднимаются и опускаются, а значит, он все-таки обычный человек.
– Первое препятствие позади! – торжествующе воскликнул Уильям. – Остался барбакан, две куртины – и мы у крепости.
– Выходит, все просто, – ответил Роджер, задумавшись, сколь сильно тело будет ныть утром.
– Возможно, – пожал плечами Уильям. – Все зависит от того, готовы ли они сопротивляться дальше.
Роджер подозвал оруженосца и велел подсчитать количество раненых. Он разглядывал барбакан и вторую куртину. Во двор посыпались комья навоза.
– Я не слишком хорошего мнения об их здравом смысле.
– Даже дураки могут блеснуть здравомыслием, – улыбнулся Уильям. – Рано или поздно дерьмо у них закончится, и тогда поглядим.
* * *
Роджер остановился у будки часового, глядя, как пламя пожирает деревянный барбакан и мощные ворота, захваченные утром. Битва продолжалась, став еще более жестокой и отчаянной, и, хотя они добрались до барбакана, темнота положила конец усилиям обеих сторон. Ричард велел сжечь ворота и барбакан, иначе ему пришлось бы выделить людей, чтобы удерживать их ночью. А так они были сброшены со счетов.
– Будьте настороже, Томас, – произнес Роджер не потому, что солдату нужно было об этом напоминать, а чтобы знал: сам Роджер начеку. – Кажется, вы из Тасберга? Сержант?
Роджер всегда старался получше узнать своих солдат. Хорошего воина можно выковать вниманием и похвалой – и звонкой монетой; пренебрежение и высокомерие в этом деле не подмога.
– Вы хорошо сражались сегодня.
– Сир! – Глаза солдата заблестели от удивления и радости. Он переступил с ноги на ногу и с некоторым благоговением добавил: – Сир… я видел, как вы дрались у ворот бок о бок с милордом Маршалом.
Губы Роджера изогнулись.
– Он выше меня, – скромно заметил он. – И шире в плечах, слава богу. Это была тяжелая битва, и каждый сыграл свою роль.
– А что завтра?
– Это предстоит решить на совете. Должны прибыть архиепископ Кентерберийский и епископ Даремский с осадными машинами.
Роджер хлопнул солдата по плечу и продолжил обход. К нему направилась женщина, оглаживая себя по бедрам и призывно ими покачивая. Роджер ускорил шаг, прежде чем она успела заговорить. Шлюхи всегда следуют за армией, чтобы тянуть деньги из солдат, ожидающих битвы. Последняя ночь наслаждения, последний шанс оставить в мире что-то после себя, если завтра предстоит пасть в бою. Несколько его рыцарей играли в кости в одном из смежных с королевским штабом зданий. Роджер заметил среди них Длинного Меча. Юноша слегка разошелся от выпитого и проигрывал. Он сделал паузу между бросками, чтобы похвастаться перед женщиной родством с королем, но она не восприняла его всерьез.
– Ты еще совсем молод, – засмеялась она, подбоченясь. – Такой молокосос – и брат короля? Кого пытаешься обмануть? Ты совсем на него не похож!
Длинный Меч покраснел.
– Я брат короля! – повторил он и обвел рукой собравшихся. – Спроси любого, и они подтвердят!
– Это правда, – пробормотал один из рыцарей. – Он брат короля, можешь не сомневаться. Очередной щенок старого короля, прижитый от придворной шлюхи!
Длинный Меч с рычанием бросился на рыцаря, но Роджер его опередил. Схватив мерзавца за котту, швырнул его к двери так быстро, что тот не успел отреагировать и защититься.
– Мать милорда Длинного Меча – благородная леди, не забывайте об этом! – рявкнул Роджер. – Если бы не завтрашняя битва, я содрал бы с вас шкуру за такие слова. – Он выбросил наглеца на улицу и жестом приказал двум часовым позаботиться о нем.
Рыцарь поднялся на четвереньки, и его стошнило. Роджеру хотелось высечь негодяя и посадить в колодки, но он сдержался, чтобы не делать из мухи слона. Завтра понадобятся все люди, способные держать оружие в руках.
Вернувшись в дом, Роджер сердито посмотрел на Длинного Меча:
– Никогда не хвастайтесь, будучи пьяным и среди пьяных. – Он взял юнца под руку. – Идемте. Вы можете посетить совет короля в качестве моего оруженосца. Полагаю, вы достаточно трезвы, чтобы наливать вино?
– Да, сир. – Юноша выпятил подбородок. – Благодарю вас… – Он неопределенно повел рукой и рыгнул, что несколько смазало впечатление.
– Я сделал это не ради вас, – коротко ответил Роджер, – а ради вашей матери.
* * *
Ричард оглядел собравшихся военачальников:
– Завтра ожидается прибытие епископа Даремского и архиепископа Кентерберийского, а катапульта будет установлена к середине утра.
– Эти куртины все равно потребуют немало времени, – произнес Уильям Маршал и откусил заусенец от окровавленного ногтя. – И людских жизней. Сегодня много раненых.
– Они еще могут капитулировать, когда увидят прибытие новых войск, и им известно, что такое осадные машины, – потер подбородок Ричард.
– Отправьте к ним парламентера, сир, – посоветовал Роджер, – и убедите, что вы действительно возглавляете атаку. Возможно, они до сих пор верят, что сопротивляются только юстициариям.
Ричард криво улыбнулся, обдумывая его слова.
– Возможно, – согласился он. – Но кого мне отправить?
Лонгчамп, откинувшийся на спинку стула и играющий с драгоценностями, которые украшали край его мантии, сощурился и произнес:
– Отправьте милорда Биго, сир. Комендант должен быть в курсе, что он уезжал в Германию, и сегодня его видели сражающимся. У него хорошо подвешенный язык юриста. Пусть убедит их.
Роджер изумленно хмыкнул. Он никогда бы не назвал свой язык «хорошо подвешенным», но Лонгчамп умел наклеивать ярлыки.
– Разумеется, я отправлюсь, если вы пожелаете, сир, – сказал Роджер. – Я действительно предпочитаю улаживать разногласия словами, а не мечом. – Он кивнул в сторону Лонгчампа. – Мне известны люди, которые способны договориться до драки, а саму драку предоставляющие другим.
Услышав это, Ричард захохотал. Роджер заметил, как губы Маршала дернулись, а возле глаз прорезались морщинки веселья.
– Милорд Биго подтверждает правоту моих слов, – вкрадчиво и ядовито заметил Лонгчамп.
Роджер склонил голову перед Ричардом, не обращая внимания на канцлера.
– Я постараюсь склонить их к переговорам, – пообещал он.
