Августа попыталась хоть немного ослабить путы, больно врезавшиеся в запястья. И ей удалось постепенно вытолкнуть изо рта кляп. Она выплюнула скрученный галстук в бронзовую пепельницу и прижалась к ней спиной.
Карета остановилась. Августа услышала голоса, потом дверца распахнулась, и Лавджой, по-прежнему с фальшивыми бакенбардами и в парике, заглянул в карету. В руке он держал длинный плащ и черную шляпу с густой вуалью.
— Минутку, приятель, — сказал он кому-то, оборачиваясь. — Я должен сначала позаботиться о жене. Бедняжка, она совсем плохо себя чувствует!
Августа попыталась увернуться, но в руках Лавджоя блеснул нож, и она поняла, что он не замедлит им воспользоваться.
Через несколько минут она уже была одета в плащ и шляпу с вуалью и грубо извлечена из кареты. Лавджой играл роль чрезвычайно заботливого супруга, ведя Августу по набережной к небольшому судну. Никому не был виден нож в его руке, спрятанный в складках плаща.
Августа старалась хоть что-то разглядеть сквозь плотную черную вуаль, больше всего на свете она сейчас боялась упустить любую, даже самую маленькую возможность спастись.
— Не беспокойтесь, сэр, я быстренько! Только багаж ваш снесу, — услышала она рядом знакомый хрипловатый голос.
— Мой багаж должен быть давно на борту! — рявкнул Лавджой и ступил на сходни. — Скажите этому проходимцу, вашему капитану, что я желаю отчалить немедленно. Сейчас как раз прилив.
— Есть, сэр, — отозвался тот же знакомый голос. — Мы только вас и ждали, сэр. Я быстренько ему доложу, что вы прибыли.
— И поторопись! Я ему щедро заплатил, так что ждать не намерен.
— Есть, сэр! Но давайте я покажу вам вашу каюту. Супруга-то ваша, похоже, не прочь бы отдохнуть, а?
— Да, хорошо, покажи нам каюту, приятель. А потом передай капитану, что пора отчаливать. И не вздумай, парень, где-нибудь задержаться!
— Ну что вы, сэр, как можно! Да и кэп наш такого не любит. У него на судне полный порядочек, сэр! Он мне опоздания не спустит, сэр. Простите, сэр, дайте-ка я эту штуковину чертову с дороги уберу.
— Ну что там еще? — Лавджой споткнулся, попытался удержаться на ногах, однако канат обвился вокруг его сапога, словно змея. Он чуть отпустил Августу, и она, мгновенно это почувствовав, вскрикнула и попыталась вырваться.
Ей удалось высвободить одну руку, пока Лавджой тщетно пытался сохранить равновесие, злобно ругаясь. Сквозь вуаль она заметила, что тот самый седой матрос с сиплым голосом протягивает ей руку, но она не успела за нее схватиться — ей помешал плащ. Лавджой упал, Августа перелетела через перила и вместе с матросом нырнула в холодную воду гавани.
— Черт побери! — выругался Питер Шелдрейк, поддерживая Августу на волнах.
Гарри видел, как Питер с Августой полетели за борт, и сразу успокоился, понимая, что уж теперь-то его жена в безопасности. Питер сумеет позаботиться о ней.
Он крепко обхватил руками разъяренного Лавджоя, который уже успел вскочить на ноги и занес над ним нож.
— Будь ты проклят! — прошипел Лавджой. — Не зря тебя прозвали Немезидой. Но учти: Паук всегда, в конце концов, выпивает кровь своей жертвы!
— Больше ты крови не дождешься, Паук.
Лавджой вырвался, стараясь ударить Гарри ножом. Гарри увернулся и снова схватил Лавджоя за руку. Как раз вовремя: нож уже был занесен для смертельного удара. И тут Лавджой потерял равновесие и упал, увлекая за собой Грейстоуна, по-прежнему не выпускавшего его руки с зажатым в ней ножом. Оба рухнули на палубу и подкатились к самым сходням.
— На этот раз ты зашел слишком далеко, Паук. — Гарри попытался заломить ему руку за спину. Лезвие ножа мелькнуло в воздухе прямо перед его лицом. — Ты всегда этим грешил. Всегда заходил на шаг дальше, чем нужно. Слишком много смертей, слишком много крови, слишком много хитроумных ловушек, и все ради себя самого. Именно потому ты и проиграл.
— Ублюдок! — Лавджой, казалось, готов был испепелить его взглядом. Зубы его были дико оскалены. Он попытался вонзить нож в глаз сопернику. — На этот раз я своего не упущу.
Гарри чувствовал, что Лавджой с силой и упорством маньяка пытается высвободить руку. Он успел отклонить голову и избежать ножа. И тут же еще крепче сомкнул пальцы на запястье Лавджоя.
Потом изо всей силы вывернул его руку. Что-то хрустнуло, и лезвие ножа повернулось кверху.
Лавджой громко вскрикнул и упал на собственный нож. Потом рывком перевернулся на бок, схватил нож за рукоять и выдернул его из груди.
Ручьем хлынула кровь, рана была смертельной.
— Паук никогда не проигрывает, — хрипло пробормотал Лавджой, глядя на Гарри непонимающим взглядом. — Он не может проиграть!..
Гарри с трудом переводил дыхание.
— Ты ошибаешься. Самой судьбой нам было предопределено встретиться в последний раз, Лавджой. И эта последняя встреча состоялась.
Лавджой не ответил. Смерть уже туманила его глаза. Смерть, которую он столько раз приносил другим. Он вздрогнул, перекатился через край сходней и упал в море.
Гарри слышал, как Августа окликнула его, но не мог подойти к ней. Он так и лежал на палубе, совершенно обессиленный, когда рядом раздались ее торопливые легкие шаги.
— Гарри…
На его лицо упали холодные капли. Он открыл глаза и улыбнулся Августе, она была насквозь мокрой… Платье тяжело облепило ноги, волосы слиплись, точно напомаженные, но в темных глазах светились нежность и сострадание. Никогда еще она не казалась ему такой прекрасной!
— Гарри, Гарри, с тобой все в порядке? Скажи, ты не ранен? — Она склонилась над ним, приподнимая его и прижимая к своей груди.
— Да, все в порядке, милая. — Он крепко обнял ее, не обращая внимания на то, что с нее ручьями стекает вода. — Особенно теперь, когда ты спасена.
Августа прильнула к нему:
— Господи! Как же я испугалась! А откуда ты узнал обо всем? Откуда ты узнал, что он отвез меня в Веймут? Откуда ты узнал, на каком судне он собирался бежать из Англии?
На ее вопросы ответил вовремя подоспевший Питер:
— Пауку всегда чертовски везло! Впрочем, Грейстоун тоже славился тем, что способен перехитрить самого Люцифера.
Августа вздрогнула и посмотрела на темную воду. Там лицом вниз плавало тело Паука.
— Тебе холодно, дорогая, — тихо сказал Гарри. Он быстро встал и обнял Августу за плечи, чтобы она не видела мертвого Лавджоя. — Тебе нужно побыстрее переодеть платье и согреться.
И он увлек ее к ближайшей таверне.
К вечеру Августа, Гарри и Питер вернулись в Грейстоун. Все выбежали им навстречу. Слуги радостно улыбались, и каждый уверял другого, что он-то нисколько не сомневался, что хозяин непременно спасет госпожу.
