В порыве охватившего его волнения Нэт, бросился к Спенсеру, с силой сжал его руки:
— Ты не пожалеешь об этом, Спенс, я клянусь. Я использую этот шанс по полной. Ты еще будешь гордиться мной.
— Но, конечно, не без условий, — резко произнес Спенсер, не привыкший к подобному фонтану эмоций со стороны брата.
Отпустив руки брата, Нэт вернулся на свое сидение:
— Что только ни пожелаешь.
Спенсер сдержал улыбку, вызванную энтузиазмом брата:
— Твоего первого ребенка?
Лицо Нэта побелело от шока.
— Я шучу, — поспешил упокоить его виконт. – Ради Бога, я всего лишь шучу.
Брат смерил его подозрительным взглядом:
— Ты никогда не шутишь.
— Тогда самое время начать, тебе так не кажется?
Улыбка постепенно возвращалась на лицо молодого человека:
— Да, — закивал Нэт. – Думаю, самое время.
Они уже подъезжали к Бристолю, когда Спенсер спросил:
— Тебе не нужно заехать в гостиницу, чтобы забрать вещи?
— Я всегда могу послать за ними из Лондона, — Нэт бросил на Спенсера короткий взгляд. – А вот ты выглядишь очень уставшим. Почему бы тебе не воспользоваться моей комнатой в гостинице на ночь, а я бы поехал почтовой каретой?
— Я не могу. Я обещал Эбби, что вернусь к завтрашнему приему в честь празднования Майского дня у Трокмортонов. Я должен представить ее королю и знаю, что она нервничает. Поэтому я ехал без остановок всю ночь, чтобы добраться сюда, и поэтому я собираюсь опять ехать всю ночь, чтобы вернуться в Лондон.
Нэт уставился на него во все глаза:
— Ты проделал весь этот путь до Бристоля, не смотря на важный политический прием завтра, только потому, что тебя попросила Эвелина?
Спенсер вздохнул:
— Знаю, иногда я вел себя отвратительно, но я всегда хотел для тебя только самого лучшего.
Натаниэль отважился на улыбку:
— Тебе, возможно, будет сложно в это поверить, но я всегда хотел то же самое для тебя, — он опустил взгляд на свои руки. – Ты… Я хочу сказать…Эбби ведь смогла сделать тебя счастливым?
Спенсер едва справился с душившим его смехом:
— Ты только что поставил передо мной неразрешимую задачу. С одной стороны, я не хочу поощрять в тебе развитие достойной сожаления привычки – вести себя как твой старший брат.
Нэт вскинул голову и прищурился:
— А с другой стороны?
— Эбби делает меня нездорово счастливым, — Нэт расплылся в ухмылке, но виконт жестко продолжил. – Однако я не сделал ее ужасно счастливой. И я не уверен, сможет ли она меня простить за это. — И напряженно добавил: Прежде чем я уехал из Лондона, Эбби сказала, что оставит меня, как только я смогу отправить ее в Америку.
— Но почему? Ты, наверное, сделал что–то или сказал… Подожди, пожалуйста, ты же не рассказал ей, что не можешь иметь детей.
— Конечно же, я все ей рассказал. Она имела полное право знать.
— Но ты даже сам не уверен в своей бесплодности.
Спенсер нахмурился:
— Я плохо помню, что говорил тебе тогда в Америке, но то, что я никогда не пользовался ничем, чтобы предотвратить зачатие, я точно рассказывал. И ни одна из моих любовниц не родила мне ребенка, пусть и внебрачного.
— А откуда ты знаешь, что они ничем не пользовались? Дамы легкого поведения иногда прибегают к способам, которые мужчина может и не заметить, например, губки или маточные кольца.
— Я допускал такую возможность. Но была Женевьева, которая знала правду, так что ей не было нужды использовать что–либо. Я рассказал ей, что мое семя не такое ретивое, как мой темперамент.
Нэт рассмеялся:
— И она сразу же поверила тебе на слово. И совсем не важно, что ты был в то время шпионом и бессовестным лгуном. И когда ты говорил, что нет необходимости предохраняться, она, конечно, слушала. Но и только.
У Спенсера не было слов, он мог только безмолвно взирать на своего брата.
— Никогда не задумывался об этом? – спросил Нэт, его глаза блестели от волнения. – Нет, ну что вы, Великий Рейвенсвуд ждет, что все будет так, как он задумывает и планирует. Не все, дорогой мой брат, принимают к сведению твои слова. Они просто не говорят тебе, что твои слова для них ничего не значат.
Спенсер не знал, что и думать. Его брат был прав – ему никогда не приходило в голову, что Женевьева могла не верить ему. Неужели было возможным, что он все–таки был способен… Он заставил эту мысль исчезнуть, прежде чем смог надеяться:
— Нет, — твердо ответил он. – Женевьева никогда не скрывала от меня подобных вещей. Мы же провели с ней три года вместе.
— Думай, как тебе нравится, ты в этих делах лучше разбираешься. Но даже если ты не можешь иметь детей, то всегда можешь усыновить.
— То же самое сказа и Эбби. И еще и из–за этого она…..оставляет меня. Я сказал, что никогда не пойду на усыновление.
— Но почему?
— Сейчас это кажется глупым, но в то время я думал о том, как нас бросила Дора.
— Дора? Ты позволил нашей мачехе и ее злополучному браку с отцом остановить тебя?
В голосе Нэта было столько скепсиса, что Спенсеру пришлось защищаться:
— Да. Она хотела детей, а отец не дал бы их ей. И было совершенно понятно, нас двоих ей было недостаточно. И поэтому Дора сбежала.
— Для человека, который руководил шпионской сетью, — качал головой Нэт. – Ты иногда бываешь чертовски забывчивым.
— Что все это значит?
— Она ушла не потому, что «нас ей не было достаточно». Да, я знаю, что она хотела детей, но не в этом была основная проблема. Отказ делить с ней постель был причиной ее ненависти к отцу. Ненависти, которая с годами становилась все больше.
— Что? Откуда ты знаешь?
Нэт с самодовольным видом скрестил на груди руки:
— Если ты припомнишь, мой дорогой брат, я жил в доме большую часть того времени, пока длился их брак, тогда как ты был в школе. К тому же я не находил ничего отвратительного в том, чтобы шпионить за слугами. Для этого у меня было достаточно хитрости, и таким образом я узнавал самые интересные сплетни, которые слуги обсуждали круглые сутки.
— О супружеской постели отца? – спросил в возмущении Спенсер
— И об этом тоже, наряду с другими сплетнями. Я слышал, как камердинер рассказывал, что отец женился на Доре только для того, чтобы у нас была мать. Позже я услышал от горничной, как разочаровалась Дора, когда поняла, что муж ее не любит. Та же самая горничная говорила, что отец выгнал Дору из своей постели, когда она начала надоедать просьбами о ребенке. Я думаю, он боялся, что она может обманом заставить его как–нибудь ночью…ну…ты понимаешь…довести до конца это грязное дельце, и поэтому он перестал брать ее в свою постель. Это произошло за несколько лет до того, как она оставила отца.
Второй раз за этот час Спенсер уставился на своего брата в немом изумлении.
